Шрифт:
"Так вот, господа, вы собираетесь уничтожить Дома Бессмертия — это ваш выбор. Но вначале я сделаю свой, потому что вы так решительно настроены, что скоро может оказаться слишком поздно. Я реализую свое Право. Я устала гоняться за призрачными понятиями и мотаться по свету. Мне кажется, что я достойна большего, как меня в этом красноречиво убеждали. Ничего, кроме собственного благополучия, не имеет особого значения, когда оглядываешься назад и понимаешь, что все было зря. Удачи никому не желаю, поскольку мы теперь по разные стороны баррикад. Но и зла не желаю тоже. Эстер"
— Главное, киска, не оставляй на бумаге следы от слез, — Лафти уже какое-то время заглядывал ей через плечо. — Не соответствует общему тону письма.
— Подсказать, куда тебе пойти?
— Неужели предложишь новый вариант, которого я не знаю?
Они стояли напротив друг друга, и в глазах непонятного существа, почему-то выбравшего образ лысоватого ехидного субъекта, ничуть не привлекающего к себе, Эстер вдруг прочитала глубокую тоску.
— Ты уходишь одна, — сказал он утвердительно. — Не возьмешь меня с собой.
— Я одна на этой дороге. И зачем я тому, перед кем информация всего мира?
— Я слишком долго был в этом теле. Я… к тебе привязался, хотя обычно так не бывает. Если с тобой что-то случится, я уйду в запой недели на две.
— И всемирную паутину постигнет коллапс? Хотела бы я на это посмотреть.
Эстер фыркнула, забрасывая сумку на плечо.
— Ничего со мной не случится, можешь не переживать. Я ведь иду становиться Бессмертной.
— Последнее время ты слишком часто врешь. Но тебе идет.
— Неужели ты меня похвалил?
— Врать как раз очень нехорошо, — наставительно сказал Лафти ей в спину.
— Кто бы это говорил?
— Обычно, когда ты без запинки со мной пререкаешься, тебе очень страшно и тоскливо. Ты боишься того, чтобы собираешься сделать?
— Нет, — Эстер взялась за ручку двери. Ей пришлось сделать немалое усилие, чтобы пальцы наконец послушались настойчивого усилия воли и ее повернули. — Я боюсь, что не смогу совершить того, что должна сделать.
Картина третья
— Душевно, душевно рад с тобой познакомиться, — человек с тонким лицом и безупречными серебристыми кудрями приложил руку к сердцу, изображая изысканный поклон.
— Я тоже рад, — пробормотал Гвидо Аргацци, сидящий в кресле и настойчиво смотрящий в бокал с красным вином. На мгновение у Эстер мелькнула мысль, что без какого-либо напитка в руках она его никогда не видела. Но в голове мысль не задержалась, поскольку она была занята совершенно другим — отчаянно лягалась, пытаясь избавиться от веревок. Неожиданно одна из них, на щиколотке, лопнула, ощутимо стукнув по второй ноге.
— В понятие "познакомиться" я и мой брат вкладываем совершенно разные вещи. — сказал неизвестный ей человек, нежно улыбаясь. — Думаю, что Гвидо реализует свое представление об этом слове с тобой немного позже. А я Симон Аргацци, и меня не интересуют такие незначительные детали, как строение человеческого тела.
— Меня тоже, если это касается ваших тел. Ничего достойного внимания я в них не наблюдаю.
Эстер попыталась зацепить веревку на руках зубами. Поэтому фраза прозвучала не очень внятно.
— Она очень сильная, Гвидо, правда? — Симон задумчиво поднял брови, правда, он по-прежнему рассматривал Эстер, как забавный экспонат на выставке. — Поэтому я тем более рад, что у нее это не удалось.
— Что именно?
— Милая детка, ты думаешь, мы не знаем, что ты собиралась сделать?
— Я собиралась получить свое Право! Которое мне принадлежит. И никто его не может отобрать!
— Не совсем, — мягко сказал Симон, подходя к столу и наливая сока в высокий бокал. Он поднес его к губам Эстер, но та намеренно отвернулась. — Ах, как жаль, — сказал он, проливая жидкость ей на колени. — Ты собиралась пойти в Дом Бессмертия, и когда у тебя спросили бы о добровольном согласии его принять, ты бы отказалась. И это навсегда заблокировало бы всю систему наложения Матрицы. Я не прав?
— Нет! Я хочу быть Бессмертной! Хотя бы для того. чтобы такие ублюдки, как ты…
— Я действительно незаконнорожденный. И меня это уже не смущает, после стольких веков жизни… — Симон усмехнулся. — К тому же по своему рангу я всегда буду выше тебя. Но ты нас намеренно вводишь в заблуждение, детка, а это неправильно.
— У меня есть Право прийти в Дом Бессмертия. И я на нем настаиваю.
— Настаивать на чем-либо здесь можем только мы. Неужели ты еще не поняла?