— Харри, ты опять спишь? А ночью снова будешь жечь лампу и всем мешать.

— Ночью статьи пишутся намного лучше, — отозвался снизу пока еще невидимый Харри, звякая чем-то железным. Как оказалось впоследствии — крюком на конце веревочной лестницы, который он зацепил за отодвинутый люк и, подтянувшись на веревке и локтях, показался в отверстии. — Не говоря уже об анонимных письмах.

Харри оказался довольно молодым или по крайней мере молодящимся человеком с вьющимися волосами неопределенного цвета и носом, носящим явные следы перелома. Другой заметной достопримечательностью на его лице были темно-синие круги под глазами, что говорило либо о хроническом недосыпании, либо о нездоровье, но скорее всего и о том, и другом вместе. Но на Эстер он посмотрел весело, обозрев ее с ног до головы, и внезапно подмигнул.

— Утром я поспорил с троими, госпожа Ливингстон. Они утверждали, что вы никогда сюда не придете.

— Я надеюсь, — Эстер сунула руки в карманы, в свою очередь разглядывая собеседника, — вы меня сюда заманили не только ради стремления победить в споре?

— Ну что вы. разве бы я осмелился беспокоить Имеющую Право, если бы у меня не было на это веской причины, — Харри наконец выбрался из дыры в полу и преувеличенно долго отряхивал сначала джинсы, потом рукав рубашки. Сразу было заметно, что стремление паясничать у него в крови. — Молодец. Алька, с заданием справилась, — обернулся он к провожатому Эстер. — Иди теперь, погуляй на свежем воздухе.

— Еще чего! — фыркнул мальчик, который оказался девочкой. — Ты что, хочешь, чтобы я тебя наедине с бабой оставила? Глаз да глаз нужно за некоторыми!

— Простите ее, госпожа Ливингстон, — Харри картинно развел руками, нимало не смутившись. — Недостаток образования, воспитывалась в трущобах…Но по многим своим качествам, как вы, наверно, уже поняли, просто неоценима.

— Опять-таки весьма рассчитываю, что цель моего визита — не восторгаться исключительными способностями этого милого создания. Можете побыстрее перейти к делу?

— Постараюсь. А пока что все-таки рекомендую вам присесть. Вон тот стол относительно чистый.

Усевшись прямо на полу напротив нее, скрестив ноги и глядя на Эстер снизу вверх, что ему ни капли не мешало, Харри вытащил трубку, пакетик с какой-то сушеной травой и разыграл целую пантомиму, взглядами и жестами испрашивая у Эстер разрешения закурить. Она только пожала плечами. Ситуация начинала казаться совершенно абсурдной, особенно когда по комнате пополз чуть приторный запах. Обладательница сомнительных достоинств Алька сидела с полузакрытыми глазами и раскачивалась в такт музыке, грохотавшей у нее в ушах.

— Ну что ж, разрешите представиться, — сказал наконец Харри, глубоко затянувшись. Он слегка церемонно отвел волосы со лба и поклонился. — Харри Бродяга, Главарь американской группы Непокорных. Сорок три года, девять судимостей и семь лет тюрьмы. Очень много вредных привычек и дурных наклонностей. Объявлен на континенте вне закона.

— Очень смело, — неприязненно произнесла Эстер, помедлив. — Заметьте, я вас о подобной откровенности не просила.

— А я предпочитаю все акценты расставлять сразу, чтобы потом не возникало лишних вопросов.

— Вы тешите себя напрасными надеждами насчет того, что между нами может быть какое-то "потом". Скажите мне просто "спасибо", что я не направлюсь прямиком в Департамент надзора, и разойдемся на этом.

— Эстер, вы туда не пойдете, — Харри вновь затянулся и принялся выпускать дым постепенно, пытаясь с его помощью рисовать какие-то узоры в воздухе, отчего в их разговоре периодически возникали паузы, — даже если я буду страшно груб и не рассыплюсь в благодарностях.

— Второй раз за сегодня я слышу уверенную оценку собственной личности от людей, которых вижу первый раз в жизни. У Непокорных что, сложился культ Эстер Ливингстон? Устраиваете вечерами ритуальные пляски вокруг моего изображения? — Эстер демонстративно оглянулась, якобы в поисках упомянутого изображения, но на самом деле быстро обежала глазами все углы, ища ближайший путь эвакуации. Происходящее стремительно переставало ей нравиться.

— Женщина Вэла Гарайского доносы писать не станет, — торжественно заявил Харри, отвлекшись от трубки.

— Понятно, — Эстер сцепила зубы и сжала пальцы, чтобы сдержаться от произнесения пары цитат из написанного на стенах. — То есть вы пляшете возле двух идолов. Причем моя скромная особа в вашем пантеоне не лидирует. А я уже было обрадовалась…

Главарь Непокорных смотрел на нее. ухмыляясь, будто подобная манера разговаривать его не раздражала, а казалась обычной или даже приносила удовольствие. Эстер невольно вспомнила тех немногих Бессмертных, в основном четвертого круга, с кем приходилось общаться довольно часто и которые начинали морщиться от обиды после второй реплики, вместо того. чтобы придумать ответ.

— Так вот, можете в любом случае скидывать меня с пьедестала, — продолжила Эстер. — К надзорным я не пойду всего лишь из-за природной лени, а главное, потому, что не верю ни в каких Непокорных. Вы, кстати, своим неизгладимым образом не убедили меня в их существовании, скорее наоборот

— А новости вы читаете? — с прежней ухмылкой осведомился Харри.

— Вот именно, — Эстер хмыкнула. — Новости пишут не для того, чтобы сообщить, что случилось, а чтобы убедить, что об этом следует думать.