Князя Киёри, — сказал старый монах.

Да, князя Акаоки, — сказала Кими, — пророка, который видит будущее, и потому никто не сможет победить его в битве. Если, конечно, битвы начнутся снова. Но все говорят, что начнутся.

Я вернулся, — сказал старый монах. — Я был здесь настоятелем… Когда ж это было? Двадцать лет назад? Или все-таки десять? — Он хмыкнул. — Я построил здесь хижину. И даже довольно крепкую. А потом я отсюда исчез — как и она.

Теперь Кими точно знала, что Дзенген — умалишенный. Сколько она помнила, тут всегда были развалины. Правда, конечно, ей всего шесть лет… Так что можнт, оно и так. Но не очень верится.

Я отстрою этот храм, — сказал старый монах, — собственными руками, и на этот раз — как следует.

Я бы на твоем месте не стала этого делать, — сказала ему Кими. — Делать что-нибудь без разрешения — это серьезное оскорбление. Тебе нужно получить разрешение князя Хиромицу, и еще разрешение старшего настоятеля секты, к которой относится этот храм. А я даже толком не знаю, какой секте он принадлежал, и существует ли она до сих пор.

Я получу необходимые дозволения, — сказал старый монах.

Хотя он счастливо улыбался, по щекам его покатились слезы. Кими убедилась, что он и вправду последователь дзенских патриархов: все ведь знают, что последователи этой загадочной религии, в особенности те, кто достиг высот, часто плачут и смеются одновременно. Правда, это еще не значило, что он не может при этом быть умалишенным.

Я столь бесцельно бродил так много лет, — сказал он, — и вот обнаружил, что совершенно ненамеренно вернулся туда, где мне следует находиться. Моя благодарность не знает границ.

Он опустился на колени, обратившись лицом к сгнившей балке, и простерся ниц.

Затем он написал письмо и отдал его Кими, для пересылки в замок князю Хиромицу. Кими доверила письмо Горо, способному пробежать несколько миль без остановки. У Горо было очень скверно развито чувство направления, но замок князя находился недалеко, на конце северной дороги, и даже Горо мог найти дорогу туда без труда. Кими боялась, что письмо Дзенгена повлечет за собою неприятности, и вместо разрешения его постигнет наказание. Но старик настаивал на своем, хоть она его и предупредила. Что еще она могла сделать?

Две недели спустя Кими показалось, что худшие ее страхи начинают сбываться. Приехали конные самураи, отряд из двадцати человек, и потребовал к себе деревенского старосту. Возглавлял отряд свирепого вида мужчина, который, казалось, готов был убить всякого, кто попадется ему на глаза.

_ Где монастырь Мусиндо? — спросил он у рухнувшего ниц старейшины.

Старейшина вытаращил глаза и уронил челюсть. Он снова стукнулся лбом об землю и ничего не сказал.

Командир самураев повернулся к одному из своих людей и велел:

Таро, отруби ему голову. Может, его преемник будет отвечать проворнее.

Слушаюсь, господин Сэйки.

Кими, припавшая к земле вместе с прочими детьми, приподняла голову и увидела, как самурай, которого назвали Таро, слез с коня и достал меч из ножен.

Подождите, господин самурай! — сказала Кими. — Я покажу вам дорогу!

Господин Сэйки смерял ее гневным взглядом. Кими в страхе вновь уткнулась лицом в грязь. И кто ее только за язык тянул? Она же даже не любит старейшину Банто. Он вечно бранится и всеми помыкает. И она точно не уверена, что развалины Му-как-его-там — это тот самый монастырь Мусиндо, который нужен господину. Вот теперь и она тоже останется без головы.

Эй, ты, девчонка! — скомандовал господин Сэйки. — А ну, вставай!

Дрожа всем телом, Кими повиновалась. Она очень надеялась, что не описалась от страха. Умереть — одно дело. А когда над тобой при этом смеются — совсем другое. Рядом с ней поднялся Горо, потому что он всегда делал то же самое, что и Кими.

Идиот, — возмутился господин Сэйки, — ты зачем встал? Я не велел тебе подниматься?

Почтенный господин, — сказала Кими, — он на самом деле идиот, и ничего не соображает.

У одного из самураев отряда вырвался смешок. Самурай сумел его подавить — но господин Сэйки уже его услышал.

Хидё, будешь дежурить по конюшне, пока я не отменю приказ.

Да, господин, — отозвался Хидё, которому явно больше не было смешно.

Показывай дорогу, девчонка, — распорядился господин Сэйки.

Да, почтенный господин, — Кими поклонилась и двинулась вперед. Горо повторил ее движения, с запозданием на мгновение.

Кими очень надеялась, что если самураи и вправду приехали за старым Дзенгеном, то они только арестуют его, но не станут казнить. Для последователей учения дзен тюремное заключение и пытки были не так страшны, как для прочих людей, поскольку их монастыри и так мало чем отличались от тюрем — во всяком случае, так слыхала Кими. Их там морят голодом, бьют, лишают сна и заставляют целыми днями пялиться в стену. А если кто-то шелохнется или издаст звук, старший монах орет на него и бъет его палкой. Тому, кто засыпает, отрезают веки, а тому, кто не может усидеть в позе лотоса, ломают ноги. Если это так, то Дзенген будет в тюрьме, как дома. Кими бежала вместе с Горо к развалинам и надеялась на лучшее.