Шрифт:
— Там был в это время кто-нибудь?
В коридоре снова пробежала собака, и другой голос — на этот раз Грибова — приказал:
— Место, Койот!
— Там стоял пассажир. — Он вспомнил. — Точно!
— С вещами?
— Кажется. Не обратил внимания.
— Вы что-нибудь знаете о нем? Знакомы?
— Нет… — Степанов силился и не мог понять, куда клонит Денисов. — Вот только: Инесса сказала, что он дал ей немного денег, хотел помочь…
— Пассажир этот… В конце платформы… Он был один?
— Да.
— Больше никого?
Внезапно Степанов догадался:
— Мужик пробежал! От вокзала! Все время смотрел в конец платформы… — От напряжения Степанов мгновенно взмок.
– Я еще сказал: «Инна! Вроде следит за тем, который дал тебе денег…»
— Он около вас пробежал?
— Я еще у него курить просил!
— А он?
— Сказал, что не курит.
— Какой из себя?
— Невысокого роста. Невзрачный. С жетоном.
— Носильщик?!
Он давал приметы Салькова.
— Носильщик.
Несколько минут Денисов сидел молча, а мысль снова шла замкнутым кругом дальше — к типовым мотивам преступлений такого рода:
«Месть? Ревность? С целью сокрытия другого преступления? Корысть?»
VII. В УПОР
Около шести утра Денисов спустился в дежурную часть. Окна здесь всю ночь оставались открытыми, и каждый раз на рассвете Денисов чувствовал себя словно в проветренном кабинете фтизиатра.
Дежурный принимал по телефону сводку, что-то писал.
— Возьми трубочку. — Он показал на зажегшийся на коммутаторе вызов.
Денисов подошел; звонили по одному из аппаратов прямой связи «пассажир — милиция», установленных в залах.
— Отдел милиции. Слушаю, Денисов…
— У вас утром вчера произошел случай на платформе… -Голос был молодой, с едва заметной одышкой.
— Произошел… — Денисов толкнул дежурного, но уже по тону его тот все понял, бросил сводку, припал к рации:
— Внимание всем! Срочно подойдите к постам прямой связи в зоне своих постов. Идет передача. Возьмите под наблюдение…
Дежурный включил еще диктофон, пошла запись.
— Вам что-нибудь известно? — Денисов тянул время.
— Поэтому и позвонил… — Потом, при многократных прослушиваниях, Денисов убедился: говорил не москвич, в интонации было что-то напевное. — Все знает носильщик! Жетон 46. Пусть скажет, куда он дел оружие…
— Товарищ пассажир!…
Звонивший не дал ему закончить:
— Я и так, кажется, сделал больше, чем другие. Надо ехать. Извините… — Разговор прервался.
— Вниманию постовых!… — Дежурный не отрывался от рации. — Срочно проверьте аппараты прямой связи… Узнайте у пассажиров… Кто звонил? Приметы?… Любые сведения, могущие помочь установить. Очень важный свидетель…
Через несколько минут начали поступать доклады постовых. Не повезло ни одному:
— Никто не заметил… Ни одного пассажира поблизости, как нарочно… Из второго зала не звонили…
Денисов посмотрел на часы:
«Передача началась в 5.48. — Ближайшая станция метро у вокзала по техническим причинам открывалась именно в это время. Звонивший приурочил разговор к отправлению первого утреннего поезда. Его уже нет на вокзале…»
Жена Салькова — угловатая, подстриженная под мальчика — недоуменно взглянула на младшего инспектора, Денисову же явно обрадовалась:
— Проходите! Как хорошо!
— На улице дождь. — Ниязов посмотрел на чистейший, натертый до блеска паркет.
— Ничего… — Она подтянула ногой резиновый коврик.
– Проходите.
Они оказались в чистенькой кухне.
— Буду вас завтраком кормить! — На столе, под настенными часами, стояла тарелка с только что намытой зеленью.
— Наверняка не ели. Помидоры, картошка… Все с собственного огорода!
Оживление ее показалось Денисову наигранным. В доме что-то произошло.
Сальков из комнаты так и не появился.
— Как вы? Как Лина? — Она знала жену Денисова по комсомольскому оперативному отряду. — Наташа, наверное, уже в садик ходит?
— В младшую группу.
— Где ваш муж? — начал Ниязов.
Младший инспектор не был связан с Сальковой воспоминаниями.
— Муж? В сауне.
— Так рано? — Ниязов взглянул на настенные часы: не было еще и семи.
— Вообще-то мы рано встаем. — Салькова на вопросы Ниязова отвечала Денисову. — Может, он сейчас позвонит. Если по какой-то причине у них сорвется, поедем к моим родителям, в Ясенево.