Шрифт:
Газета «Владивосток» зафиксировала: в конце XIX века в Приморье случилось небывалое наводнение. Да и вообще, засухи, тайфуны нередко разоряли новоселов. И Гомзяков сетовал:
Да вот все со стихиями жутко, Наводненье, палы, мошкара… С ними справиться вовсе не шутка — Коль нагрянет, не жди тут добра!..Но некрасовская вера в силу народного труда побеждала все невзгоды:
Вглубь и в тайгу вековую Рубит путь молодецкий топор. Ветер песню разносит родную, Эхо звонко вступает с ней в спор… Лейся, песня родная, могучей, С нею легче живется в глуши, С ней не страшно под грузною тучей, С ней и черные дни хороши! Будет время и песней вспомянет О Некрасове здешний народ… И в тайге, и в хребтах она грянет, И из рода пойдет она в род.Памятник А.С. Пушкину во Владивостоке воздвигнут в 1955 году. Но не пристало нам не знать, что первый памятник великому поэту в нашем городе создал П.И. Гомзяков, автор стихотворения «А.С.Пушкину». Детские годы будущего моряка на Амура, а затем и во Владивостоке были одухотворены чарующим словом автора «Руслана и Людмилы» и «Евгения Онегина»:
Уже с детства Пушкина рассказы нам так милы, И образами их наш детский ум пленен; Кто не читал тогда «Руслана и Людмилы» И не был витязем Русланом увлечен? Преданья старины вставали перед нами! Борисом жили мы и видели Петра, Давно минувшее, сокрытое веками, Вставало вновь по мановению пера. Им жизнь недавняя в «Онегине» воспета. И отразились все с гнетущей пустотой, Насмешка горькая звучала в ней поэта, Высоко вставшего над светской суетой. Он родину любил горячею любовью И гордо отвечал на вызовы врагов, Он знал ее сынов, готовых своей кровью Отчизну защищать и святость очагов.Отчизна и святость очагов — все это воспринято у Пушкина и стало своим. Для нас такие пафосно-декларативные и риторические стихи интересны как отражение умонастроений русской военной интеллигенции в конце XIX столетия. Написаны они, судя по всему, к столетию со дня рождения великого поэта (1899), но в них трагически переживается и его гибель:
Полвека минуло, и нет певца «Полтавы», Но выше самого победного столпа Нерукотворный памятник любимца славы: «К нему не зарастет народная тропа».Эти стихи Гомзяков включил в цикл «Ранние песни», ими открывается раздел «Венки».
Тема Владивостока занимала поэта и в следующие годы. В 1910 году город отмечал пятидесятилетие со дня своего основания, тогда же была издана историческая хроника Н.П. Матвеева. К истории обращался и П.А. Гомзяков. Им были написаны «Юбилейные наброски», которые вошли в его сборник. Поместил их автор после «Ранних песен», понимая, что это лишь эскизы, а не завершенные произведения. Но они интересны как попытки осмысления истории Владивостока его жителем, поэтом и историком. Увы, об этой первой попытке создания поэтической летописи Владивостока забыли наши краеведы. Лишь Борис Дьяченко опубликовал недавно небольшой фрагмент в книге-фотоальбоме «Старый Владивосток».
Начинаются «наброски» с рассказа об основании поста в бухте Золотой Рог: русские люди пробили окно в Тихий океан, на восток:
Совсем еще не так давно В Великий океан окно Собой открыл Владивосток На спящий крепким сном Восток. И живы те, кто и сейчас О том хранят простой рассказ…Автор хорошо знает историю города. Впрочем, он не персонифицирует ее, но в самом рассказе — отголосок воспоминаний первых поселенцев:
Одетый в сумрачный туман Лежал пустынный океан… В зубчатых сопках берега, Кругом на сотни верст — тайга… Казалось — в сопках темный лес Тянулся в синеву небес…Что это — мир чарующей сказки? Нет, это не сказка, а близкий и дорогой нам реальный мир, и поэт стремится найти свое слово, чтобы рассказать о нем. Есть в этом мире манящее, светлое, но есть и то, что и сегодня не может не вызвать удивления: сколько же пришлось принять на свою долю нашим предкам! Вот и для автора этой статьи Приморье — малая родина: мои деды прибыли сюда морем в 1883 году. И поэт многое верно схватывает, воспроизводя годы юности Владивостока.
Вот сопка Тигриная, своим названием обязанная посещением ее владыкой Уссурийской тайги: