Селина встала и вышла из комнаты. Остаток дня она решила провести вместе с Мартином. Они играли в нефритовые шахматы — именно их девушка купила ко дню рождения дяди. Выиграть сегодня Селине не удалось: она никак не могла сосредоточиться. После легкого ленча, приготовленного Мэг, за которым присутствовала холодно-вежливая Ванесса, у Селины еще осталось время собрать вещи. Она так тщательно складывала одежду в чемодан, и все для того, чтобы сейчас, когда подъехала к дому Адама, это вывалилось на порог. Защелкнула замки. Достала ключ от двери, открыла, уже начала было подниматься по лестнице на второй этаж, как вдруг услышала сзади его голос:

— Где, черт возьми, ты пропадала?

— А ты как думаешь? — бросила она в ответ, немало озадаченная его тоном. — Я пока еще не твоя собственность! Ха! Он еще будет мне выговаривать!

— Да, буду, — возразил он, сверля девушку взглядом. — Ты моя, и прекрасно знаешь это.

Ну уж нет, он не посмеет так обращаться со мной, я ему не позволю, решила Селина. Десять дней молчали, что ж, теперь выясним отношения.

— Я не твоя и никогда твоей не стану. Никогда!

Ровно две секунды потребовалось Адаму на то, чтобы взлететь по лестнице, схватить ее чемодан и закинуть на верхнюю площадку.

Затем Адам схватил Селину за руку и заставил подняться туда, где уже лежал чемодан, который, как ни странно, даже не раскрылся, хотя силу, чтобы отправить его наверх, Адам приложил недюжинную.

— Я потерял голову, разыскивая тебя. Взбалмошная девчонка, ты ведь могла угодить под автобус!

— Я была бы счастлива! — выпалила Селина. Бог мой, неужели он и вправду испугался за нее? Почувствовав укол раскаяния, она прошептала: — Мне жаль. Тебя не было дома, а записку оставить не я сообразила. Я ездила за машиной, за вещами. Ты, впрочем, мог бы и догадаться. Позвонил бы в загородный дом.

— Ну да, конечно, и все поймут: ты настолько сильно любишь меня, что даже не догадалась предупредить, куда уехала, — усмехнулся он. — Хороши же будут влюбленные голубки!

Он и в самом деле волновался. Сама не зная почему, Селина постаралась успокоить его:

— Давай не будем пререкаться. — Ей не понравился циничный блеск его глаз, но она продолжила: — У меня был ужасный день. С утра Ванесса набросилась с оскорблениями, потом этот чемодан раскрылся, на улице слякоть, и теперь все грязное.

Селина не стала говорить, как неприятно жить под одной крышей с человеком, который практически не замечает ее, обращается с ней как с посторонней. Он ведь мог бы проявить к ней хоть капельку внимания, попытаться узнать ее, а не превращать ее жизнь в пытку. Она не открыла ему своих истинных чувств. Зачем? Давать ему козыри в руки?

Адам бросил на нее быстрый взгляд, а после улыбнулся.

— И в самом деле, день ужасный. Пойди переоденься во что-нибудь сухое, отбери грязную одежду — мы живо все перестираем. А я пока пойду приготовлю что-нибудь поесть. Надеюсь, ты не удерешь за это время?

— Предпочитаю остаться. Но не надейся выгнать меня!

— Не буду, обещаю. — Смех таился в его участливом голосе. Адам нагнулся, поднял чемодан и понес в ее спальню.

Селина ступала за ним, еле волоча ноги. Адам шутит с ней. Трудно поверить в такое. Все десять дней он почти не замечал ее, точно она шкаф какой-то, а не человек. Нет, нет, она не доверяет ему.

Да, впрочем, и себе Селина не доверяла тоже: быть с ним рядом в одной комнате… она сама не знает, что выкинет. Адам улыбнулся. Селина не часто видела его улыбку. Оливкового цвета свитер обтягивал его грудь. Так и хотелось взять да и коснуться его… Господи, ну о чем она только думает!

Адам же подошел к двери, туда, где, не в силах двинуться с места, стояла Селина, и осторожно коснулся указательным пальцем носика девушки, проговорив:

— Ужин через полчаса, дорогая. Ночью все будет в порядке, не беспокойся!

И вышел, тихо закрыв за собой дверь. Она же уставилась невидящим взглядом в пространство. Что он имеет в виду, на что намекает? Ломая голову над его словами, девушка заставила себя распаковать чемодан. Она отложила вещи, которые нужно постирать. Отобрала свежее нижнее белье и любимый, уютный домашний халат до пола. Запахнула его на груди, туго затянула и только тогда прошла в душ.

Надо бы быть поумнее. Ну почему бы ей не сказать, что у нее страшно разболелась голова и вниз она не спустится? А впрочем, нет, ведь он тогда решит, что она попросту испугалась. А этого Селина хотела меньше всего. Наоборот, надеялась показать ему, что у нее достаточно сил, чтобы бороться с ним. Да-да, вот именно, дать ему достойный отпор, поставить нахала на место, вот что она сегодня сделает.

Впрочем, часом позже Селина заколебалась. Он даже и не попытался дотронуться до нее. Но его глаза… Куда деться от его взгляда?