– Мне не нужна половина Лондона, – отозвалась она, взявшись за пояс его брюк. Она никогда не видела его таким беззащитным и предельно искренним.

 – Я понимаю, что мне следует извиниться за то, что я встал между тобой и Бейнингом.

 – Да, – кивнула она.

 – Но я не могу. Я никогда не буду сожалеть об этом. Потому что, не сделай я этого, ты бы принадлежала ему сейчас. Но он хотел тебя, не слишком обременяя себя. А я хочу тебя любой ценой. Не потому, что ты красива, умна или обаятельна, хотя, видит Бог, в тебе все это есть. Я хочу тебя, потому что ты одна такая на свете и без тебя мне не мила жизнь.

Поппи открыла рот, чтобы ответить, но он провел большим пальцем по ее губам, призывая к молчанию.

 – Знаешь, что такое балансир?

Она слегка покачала головой.

 – Это деталь, которая имеется в любом часовом механизме. Она поворачивается вперед-назад, издавая то самое тиканье, которое мы слышим, и приводит в движение стрелки, которые отсчитывают минуты. Без нее часы не будут работать. Ты мой балансир, Поппи. – Он помедлил, отслеживая пальцами изящную линию ее челюсти. – Я целый день думал, как мне извиниться, чтобы это прозвучало хоть наполовину искренне. И наконец кое-что придумал.

 – Что? – прошептала она.

 – Извини, что я не тот муж, которого ты хотела. – Его голос посерьезнел. – Но клянусь жизнью, что, если ты скажешь мне, что тебе нужно, я прислушаюсь к твоим словам. И сделаю все, что ты попросишь. Только не покидай меня больше.

Поппи удивленно смотрела на него. Наверное, немногие женщины сочли бы пример с часами романтичным, но она поняла, что Гарри пытался этим сказать, возможно, даже лучше, чем он сам.

 – Гарри, – мягко сказала она, коснувшись его подбородка, – что мне с тобой делать?

 – Все, – отозвался он с таким пылом, что она чуть не рассмеялась. Подавшись вперед, он уткнулся лицом в шелковистую массу ее волос.

Поппи тем временем расстегнула две последние пуговицы. Ее пальцы дрожали, когда она осторожно обхватила его напряженное естество. Гарри издал стон удовольствия. Не уверенная в своих действиях, она слегка сжала пальцы и прошлась по всей длине, завороженная его шелковистой твердостью и тем, как трепетало все его тело, когда она поглаживала его.

Гарри приник к ее губам в обжигающем поцелуе, нависнув над ней, как могучий хищник, алчущий наслаждений, таких новых для нее. Когда он опустил ее на ковер, Поппи поняла, что он собирается овладеть ею здесь и сейчас, вместо того чтобы воспользоваться удобствами спальни. Но едва ли он сознавал, где они находятся. Его взгляд был прикован к ее лицу, на щеках горел румянец, легкие работали, как кузнечные меха.

Промолвив его имя, она протянула к нему руки. Гарри стянул с себя остатки одежды и склонился над ее грудью, лаская ее языком и губами. Поппи попыталась притянуть его ближе.

 – Нет, – хрипло произнес он. – Подожди... Я должен удостовериться, что ты готова.

Но она продолжала тянуть его к себе. Издав смешок, Гарри расположился между ее бедрами. Поппи нетерпеливо поерзала, ощущая нарастающее давление, сводившее с ума своей мучительной медлительностью.

 – Тебе не больно? – выдохнул Гарри. – Мне остановиться?

Озабоченность на его лице явилась последней каплей, затопив ее теплом. Поппи обвила руками его шею, осыпая поцелуями его щеку, шею, все, до чего могла дотянуться.

 – Я хочу тебя, Гарри, – прошептала она. – Всего, полностью.

Выдохнув со стоном ее имя, он вошел в нее, прислушиваясь к каждому отклику, медля, когда ей было приятно, и усиливая давление, когда она приподнимала бедра. Поппи полностью расслабилась, скользя руками по его спине, упиваясь шелковистостью его обжигающей кожи и упругостью твердых мышц. Ее руки спустились ниже, коснувшись его ягодиц, и он мгновенно откликнулся. Его движения стали более энергичными, из горла вырвался тихий стон. «Ему это нравится», – отметила Поппи и улыбнулась бы, не будь ее губы запечатаны поцелуем. Ей хотелось знать о нем все, все способы доставить ему удовольствие, но наслаждение достигло пика и захлестнуло ее, смыв все остальные мысли.

Ее тело содрогнулось в спазмах высвобождения. Гарри издал хриплый возглас и в последний раз яростно вонзился в нее. Было невообразимо приятно ощущать его внутри себя в этот завершающий момент. И еще приятнее заключить в объятия его умиротворенную тяжесть, когда он уронил голову ей на плечо. Это была близость, о которой она всегда мечтала.

Поппи прижала его голову к себе, запустив пальцы в густые волосы. Дыхание шумно вырывалось у него из груди, пробившаяся щетина колола нежную кожу ее груди, но Поппи не шелохнулась бы ни за какие сокровища на свете.

Их дыхание улеглось, и Гарри отяжелел, навалившись на нее всем своим весом. Поппи догадалась, что он заснул. Она слегка толкнула его:

 – Гарри.

Он подскочил, растерянно моргая.

 – Пойдем в постель, – промолвила она, поднимаясь на ноги. – Спальня в двух шагах. – Ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы заставить его подняться. – Ты захватил с собой багаж?

Он смотрел на нее так, словно она говорила на иностранном языке.

 – Багаж?

 – Ну да, свою одежду, туалетные принадлежности... – Видя, как он измучен, она улыбнулась и покачала головой. – Не важно. Разберемся утром. – Она повела его в спальню. – Пойдем... поспим. Поговорить можно будет позже. Ну давай, еще несколько шагов...