– Понятно. Спасибо.

– Удачи.

Нельзя сказать, чтобы Кирилл узнал больше о Калерии. Но от этого ему не стало легче, и маленький шторм, поднятый в его душе после встречи с ней, грозил превратиться в довольно крупный.

– Это тебе от прыщей, – шлепнул об стол Кирилл облатку с таблетками, – а это – от зеленки, – прикрыл он лекарство сложенным надвое листом.

Пока Костя читал, Кирилл искоса поглядывал на занавеску на печи. Занавеска была недвижна, как парус на картине слабого художника.

– Ты так считаешь? – поднял глаза от листа Костя.

– Сопоставил все признаки, словесные показания подозреваемого и особенности его характера. Дедукция!

– Надо же! Я как-то об этом не думал. А ведь правда, с него станется!

– Чего делать будем?

– Как чего? В этом случае выход один – ловить с поличными.

– О чем это вы там, сынки, – раздался напряженный голос с печки.

– О бандитах, дедуся, – ласково ответил Костик, – бандитов, говорим, ловить сегодня пойдем.

– А-а-а, бандитов – это хорошо. А то мне невесть что померещилось.

– Померещилось, померещилось, – просюсюкал Костик, не вдаваясь в подробности того, что могло померещиться деду. – Спи, дедуся.

– Осторожнее вы там, сынки, – вздохнул Печной, – бандиты они знаете какие? Вепри ломанные, а не люди. С ними надо держать ухо востро. Не подведите.

– Какие-какие? – едва сдерживая смех, переспросил Кирилл, – Вепри ломанные?

– Это значит, вероломные, – почти без улыбки перевел Костик.

К Макратихе они собрались по деревенским меркам действительно поздно, в восемь часов вечера. В это время народ можно было встретить только на центральной улице, да и то: какой там народ? Молодежь, да один-два загулявших нетрезвых романтика. Правда, ночь была лунная, а белый, в отличии от городского, снег прекрасно отражал и усиливал потоки голубоватого лунного света, но Костя надеялся, что это свет позволит узнать человека, даже различить его черты лица, но уж никаким образом не разглядеть прыщи, родинки, бородавки и зеленочные разводы и кляксы.

Дом Макратихи Костик знал хорошо. Условный сигнал ему сообщили дружественно настроенные мужики. Сигнал или пароль обновлялся каждую неделю и передавался по беспроволочному телеграфу из уст в уста особо озабоченным.

Костя отбил на двери морзянкой букву "б" и немного подождал. После непродолжительной тишины за дверью прозвучал скрипучий голос:

– Чего надо?

– Здесь продается славянский шкаф? – подмигнул Костя Кириллу.

– Шкафы кончились, остались одни пианины, – раздался отзыв и дверь немедленно распахнулась. – Вам обычной или с биодобавками?

– С биодобавками, – опередил Костю эстет Кирилл.

– Чего-то не признаю вас, – заподозрила неладное Макратиха.

Дело в том, что вопрос свой она задала скорее из профессиональной чести, так как в будни с биодобавками никто не брал. С биодобавками хорошо шла в предверии праздников, свадеб, да для городских родственников – удивить и порадовать. А чтобы так просто…

– Свои мы, бабушка, не пугайтесь, – успокоил ее Костик, – участковый я ваш.

– Частковы-ы-ый, – протянула Макратиха, – вот черт принес нечистого. Врут он все. Я вовсе невинная и чистая перед законом. Не слухайте их, никакого самогону у меня отродясь не было и не будет. А какая гнида вам пароль выдала?

– Да мы не из-за самогону, – попытался успокоить ее Костик, – мы по другому вопросу. Помните, жалобу писали?

Вот я и пришел разобраться.

– Жалобу? – мучительно стала припоминать Макратиха, – не помню. А чего вас двое?

– Да мы… – не успел объяснить Костик.

– Ясно, ясно, обозналась, – перебила его бабка, – что-то последнее время слабею. Раньше в глазах редко двоилось, а сейчас, почитай, чуть не кажный божий день. Ну, проходи, хоть и не из-за самогону.

Братья, торопясь и толкаясь в тесных дверях, ввалились в дом. Кирилл пристроился на свету, а Костик за его спиной, чуть левее. Бабка чинно уселась на стул в углу и аккуратно сложила на коленях руки.

– Говоритя, – милостиво разрешила она и попыталась сосредоточить взгляд на гостях.

Видимо, она пыталась держать в поле зрения одновременно обеих братьев, и это у нее неважно получалось, по крайней мере глаза ее как-то странно щурились, бегали и собирались в кучку.

Братья переглянулись. Скорее всего, бабушка была не совсем в форме и вряд ли могла сказать что-то дельное. Но с другой стороны, способность к сопротивлению у нее тоже была несколько подавлена, и раскрутить ее на признание было явно проще именно в данной кондиции. Поэтому Костя решил не начинать, как планировалось, с болтовни по поводу Лехиного долга, а с ходу взял быка за рога.