Он действительно не походил на больного. Его стройное, мускулистое тело отливало бронзой в солнечном свете. Он был само олицетворение молодости.

— Нам не следует так делать, — нерешительно прошептала Роксана. — Ты уверен?…

— А ты нет?

Робби осторожно обвел пальцем изгиб ее талии, и Роксана задохнулась.

— Я еще не полностью потеряла рассудок, — выдавила она.

— В самом деле?

Его рука поползла вниз. Два пальца легко скользнули в ее лоно. Улыбка Робби была невыносимо, отчаянно дерзкой.

— Судя по всему, ты готова и ждешь, — пробормотал он, присоединяя к двум пальцам третий и начиная нежно ее ласкать.

Роксана затрепетала от безмерного наслаждения, которое ей дарил Робби. Она хотела и не хотела, чтобы он остановился. Ругала себя за слабость, но не могла ему противостоять. Он был слишком опытным любовником, слишком искусным.

Длинные тонкие пальцы Робби творили волшебство, и все сомнения Роксаны померкли перед изысканным экстазом, наполнившим ее существо.

— Теперь ты можешь меня принять, — неожиданно сказал он, и она почувствовала, как благосклонны к ней боги.

Робби развел створки ее лона и медленно подвел свое пульсирующее копье к ее горячему, влажному входу.

— Теперь осторожно опускайся.

Глаза Роксаны были полузакрыты, в мозгу билась мысль о скором завершении.

— Да-да, — шептала она, не заботясь ни о чем, кроме как о своей ненасытной потребности.

— Медленно, — предупредил Робби.

Роксана ощутила жаркое, почти мучительное наслаждение.

— Я умираю от голода, — прошептала она, сверкая глазами.

— Как странно! — усмехнулся Робби. — Я тоже.

— Возьми меня. Я больше не хочу ждать.

И Робби исполнил ее просьбу — задал настойчивый ритм, подстегивающий, воспламеняющий, искушающий, ритм, который быстро привел их к головокружительной, яростной, опаляющей разрядке, едва не лишившей обоих сознания.

Ладони Роксаны уперлись ему в грудь. Тяжело дыша, она едва держалась, чтобы не упасть. А он был благодарен за надежность своей поросшей травой постели. Стук сердца громом отдавался в ушах, во рту пересохло.

Когда наконец его пульс стал более ровным, он откинул волосы с мокрых от пота висков и открыл глаза, приветствуя совершенство этого мира. Мира, который требовал близости с его дорогой Рокси.

— Ты спасла меня, — довольно пробормотал он.

— Ты спас нас обоих, мой красавчик, — улыбнулась Роксана, все еще пребывая в объятиях блаженства.

— Ты хорошая всадница, — похвалил он.

— Еще бы, когда подо мной лучший на свете жеребец, — лукаво бросила она.

Сквозь массу упавших на лоб локонов сверкали ее фиалковые глаза.

— Единственный, которого тебе позволено объезжать, — проворчал он.

Выпрямившись, Роксана откинула с его лба непокорные пряди.

— Хочешь сказать, ты — единственный, которого я хочу?

— И это тоже, — согласился Робби. — Мы можем определить границы владения в следующие несколько часов скачки.

— Часов?

Ее глаза бесстыдно вспыхнули.

— Часов, — тихо подтвердил Робби.

— При условии, что я — сверху, — игриво пробормотала Роксана.

— Временно, — подчеркнул он.

В продолжение летнего дня их разногласия были улажены, забыты и решены самым очаровательным способом. Позже, в разгар любовной игры, когда Робби помогал ей сохранять равновесие, она вынырнула из моря самых восхитительных ощущений и нежно прошептала:

— Как ты силен!

— Чтобы лучше ублажать вас, миледи, — улыбнулся он. — По возможности чаще.

Они сидели в гостиной у огня, когда невдалеке послышался конский топот. Почти немедленно в ночи раздался боевой клич Карров. Робби с улыбкой опустился в кресло.

— Должно быть, Холмс вернулся.

— Надеюсь, он привез с собой еду. Кухарка из меня никакая.

— Все же лучше, чем я. А вот Холмс прекрасно готовит.

Роксана и Робби вышли на маленькое крыльцо и увидели мчавшихся по лугу всадников.

— Это зрелище дает сознание полной безопасности, — заметил Робби с довольной ухмылкой.