– Мои поздравления, Джо! Ты сделала это! Джозефина поставила на стол открытую бутылку вина.

– Сделала – что?

Слоук вдохнул запах жасмина, в изобилии растущего в саду на крыше лондонского дома Джозефины.

– Ты открыла нового победителя – Стивена Джилфилана. Он многого бы достиг, и не имея своего имени. Хотя, конечно, имя не повредит.

Джозефина, взволнованная, довольная, взглянула на него. У нее и в самом деле хорошее чутье.

Она раздвинула заросли душистой жимолости в своем саду и протянула ему бокал вина.

– Как его успехи?

– Замечательно. Он прекрасно выдержал неделю ломки эго.

– Слоук, почему ты так ведешь себя с людьми?

– Потому что живопись – грубое занятие. Чтобы выжить в мире искусства, надо иметь сильное эго. Я только слегка испытываю их на прочность.

– Со Стивеном надо осторожнее. У меня возникло впечатление, что он сейчас особенно раним.

– А разве это не его обычный стиль? – Слоук коснулся своим бокалом ее бокала.

– Слушай, мне кажется, что у тебя возникло не совсем правильное представление о Стивене и обо мне.

– А, – Слоук скривил рот, – понимаю. Ты проявляешь чистый альтруизм по отношению к нему.

– Прекрати, Слоук, я помогаю многим художникам, ты это знаешь.

– Да, но не все так привлекательны, как Стивен Джилфилан, не так ли?

Джозефина прищурилась. Этот Слоук иногда бывает просто невыносим.

После того как Слоук ушел, Джозефина долго стояла под душем. Она ненавидела Лондон в августе. Ночи – душные и тяжелые, ей не хватало речного бриза, овевающего ее спальню в Винчестере.

Выйдя из душа, она снова испытала чувство удовлетворения. Она, единственная из всех, увидела в Стивене дар художника. Увидев его впервые, она сразу же поняла, кто он и против чего восстает.

Его скучная жена-юристка, наверно, осталась бы довольна, если бы он всю свою жизнь продолжал делать рекламу кукурузных хлопьев, лишь бы платили. Она, конечно, и понятия не имеет, насколько глубок Стивен. Джозефина чувствовала, что все, что ему нужно, – это осторожное взращивание его таланта. Через месяц он получит это, когда придет работать сюда, в «Ричмонд и Квинн».

Она вытерлась перед запотевшим зеркалом. Потом скинула полотенце, оглядела себя и улыбнулась. Может быть, она еще будет позировать ему. Глядя на свое тело, она медленно положила руку на грудь и начала ласкать ее. Но тут внезапно пар на зеркале рассеялся, словно возвращая ее к реальности. Стивен Джилфилан женат, у него семья. Скоро он будет ее подчиненным, это чисто деловые планы. О чем это она размечталась?

Глава 14

Слоук Хейвард наблюдал из-за плеча Стивена, как тот выстраивает колорит пейзажа. Работа была еще не закончена, и в ней было немало погрешностей, обычно свойственных новичкам. Но что-то в ней необыкновенно волновало Слоука. Ее оригинальность. Можно довести рисунок до совершенства, несравненно труднее – придать ему печать индивидуальности. Пейзаж не был похож ни на какой другой, – и это не результат техники или мастерства. В картине было подлинное чувство.

– Неплохо, Стивен, совсем неплохо. Из тебя может получиться художник, если ты не будешь таким самонадеянным.

Стивен улыбнулся:

– Ну, пока вы рядом, это мне не грозит. Знаете что, может мне взять его домой и показать Тесс? Мне бы хотелось, чтобы она увидела, как я продвигаюсь, и я мог бы закончить его за выходные.

Слоук не привык к подобным просьбам. С другой стороны, не было причины отказывать.

– О'кей, – кивнул он. – Я могу подвезти тебя до Челси Артс Клуба, при условии, что ты купишь мне выпивку. Оттуда ты сможешь дойти пешком.

Стивен жил всего в миле от Челси Артс Клуба вниз по Кингс Роуд, но ему никогда не приходилось там бывать. Он был совершенно очарован его тусклой дешевой атмосферой. Неожиданно он обнаружил там Оливию Дарлинг. Она сидела в углу, курила свои «Галуаз» без фильтра и клянчила выпивку у яппи, постепенно наводнявших кафе.

Слоук провел его через большую гостиную. Темно-зеленые стены были сплошь завешаны картинами девятнадцатого и начала двадцатого столетия. Над большим общим столом висела картина, приковывающая взгляд, относящаяся к более раннему периоду – к началу девятнадцатого века, возможно. На ней была изображена молодая женщина, она как будто предлагала свое нагое молочно-белое тело богато одетому мужчине, отвергающему ее.

Слоук улыбнулся:

– Ее называют «Сборщик ренты». Типичный капитализм, правда? Не способен видеть красоту. Деньги – вот все, что его интересует.

Они прошли в сад. За белым столом на лужайке в одиночестве сидел пожилой человек в большом черном пальто и старой фетровой шляпе.

– Кто это? – прошептал Стивен. – Должно быть, художник?

– О, это, – Слоук с презрительным видом отхлебнул свой «Бушмилл», – букмекер.

Спустя час Стивен собрался уходить. Он взял свою картину и пошел ловить такси, но как раз в эту минуту тучи, весь день висевшие над городом, разразились ливнем. Началась гроза. Беспокоясь за свою картину, Стивен вернулся в клуб и попросил приветливую девушку в приемной присмотреть за ней, пока он ловит такси. Нельзя нести ее домой в такую погоду.