Стивен проснулся и, повернувшись к радиобудильнику, понял, что не прошло и недели в Брайанте, а он уже не хочет туда идти. Слоуку потребовалось меньше пяти дней, чтобы разрушить его веру в себя и убить всякий энтузиазм. Бесконечное ворчание этого человека, его придирки и критика походили на китайскую пытку водой. И, возможно, он был прав. Может быть, Стивен и вправду жил иллюзиями?

Он повернулся к Тесс. Можно ли довериться ей? Но она еще спала. Кроме того, у нее были все основания смириться. Вначале он сделал все, чтобы разрушить их налаженную жизнь, а теперь вот снова полон сомнений. Нет, в этом сражении ему предстоит биться одному.

Слоук раздавал кусочки угля для эскизов. Все в студии испытывали неуверенность, не зная, с чего начать. Все, кроме Стивена. Он установил мольберт в самом дальнем углу класса и увлеченно рисовал.

– Хорошо, а сейчас посмотрите на композицию фруктов перед вами и начинайте писать. Лучше всего – широкие штрихи. Смелее, как мистер Джилфилан.

Все обернулись в сторону на Стивена. Просто удивительно, как этот человек ухитрялся сделать комплимент и одновременно нанести завуалированный удар. Ну что ж, Стивен не нуждается в его оценке, плохой или хорошей.

Сегодня утром, лежа в кровати, он решил, что единственный способ пережить весь курс – это не обращать никакого внимания на Слоука.

Пока все рисовали, Слоук смотрел на Стивена. Он знал, что Стивен не любит его. Но в любом случае ему не повредит знать, что в живописи, в отличие от рекламы, нет никакой халявы. Живопись – это прежде всего тяжелый труд, ремесло. Нечего здесь важничать, он, наверно, думает, что умение рисовать у него в генах и что, имея такого высокого покровителя, как Джозефина, он сможет с легкостью всего добиться. Он повернулся к Стивену спиной и начал обходить класс, проверяя, как продвигается дело у других.

Поглощенный смешиванием красок для следующего этапа работы, Стивен совсем позабыл о Слоуке. Смысл сегодняшнего упражнения заключался в том, чтобы закончить картину за один раз, не углубляясь в мелкие детали, и Стивену показалось, что эта техника дает замечательную свободу. Композиция была составлена из слив в керамической чаше, некоторые еще на веточках с листьями, все с чудесным тусклым пурпурным отливом, таким необычным для фруктов. Пока Стивен писал, ему вспомнились сливы, которые он срывал с деревьев в Нортумберленде. Стелла выращивала там сливовые деревья. Лондонские сливы сладкие и спелые, он до сих пор еще помнил их вкус. Улыбаясь, он добавил немного черного к иссиня-пурпурной краске на мольберте.

– О'кей, – Слоук объявил об окончании занятий, – можете оставить свои холсты на месте, чтобы они просохли за выходные. Приходите ровно в девять в понедельник, и мы оценим ваши шедевры. – Он безжалостно ухмыльнулся. – Так что вы сможете хорошенько расслабиться за выходные.

– Желаю вам хорошо отдохнуть, – весело сказала Стивену его новая знакомая. – Вас, по крайней мере, ждут домашние, они-то уж смогут вас отвлечь. А все мои давно покинули родное гнездо. Остались только я и мой старик. И мы до смерти надоели друг другу.

Стивен помог ей открыть дверь. Она совершенно права. Приободрившись, он направился домой.

– Господи, мам, ты не видела прыщ Люка? – восторженно спросила Элли мать.

Тесс резала овощи на кухне.

– Да что ты говоришь, Элли? – Тесс состроила гримасу.– Только не сейчас, когда я готовлю ужин.

Люк сидел за кухонным столом и обреченно разглядывал себя в косметическое зеркальце Тесс, разместившееся на тетрадке с домашним заданием по физике.

– Завтра в школе дискотека, – стонал Люк, – я буду как прокаженный. Шарлотт Джонсон и не взглянет на меня!

– Я дам тебе свой маскирующий карандаш, – предложила Тесс, – никто ничего не заметит.

– О мам, ну не говори глупости, конечно, они все заметят.

Тесс с облегчением вздохнула, услышав, как хлопнула входная дверь внизу. Это, должно быть, Стивен. Сейчас он разрешит семейный кризис.

Он вошел в кухню и поцеловал ее.

– Что с Люком? – Он показал на сына, скорбно склонившегося над столом.

– У него прыщ размером с отель «Ритц», – радостно сообщила Элли.

Стивен подавил улыбку, вспомнив, как тяжело быть подростком.

– Да брось ты, старик, это же увеличительное зеркало. Конечно, твой прыщ выглядит в нем больше. Переверни зеркало, и он уменьшится.

Но, к несчастью, Люк смотрелся с нормальной стороны, стоило ему перевернуть зеркало, и прыщ вырос, как гора.

– Так даже хуже!

– Ага, в таком случае поможет только одно. – Стивен залез в ящик стола и вытащил оттуда устрашающий штопор. Люк отпрыгнул от стола и попятился к двери.

– Все в порядке, пап. Я намажу его маминым карандашом. – Он выбежал из комнаты и помчался в ванную, оставив всех корчиться на кухне от смеха.