— Катерина, если ты не откроешь, я вышибу эту дверь к чёртовой бабушке, — в негромком голосе слышалось слишком много решительных ноток.

Он ведь так и сделает. Вздохнув, я молча выполнила столь красноречиво высказанную просьбу, и даже не посмотрев на посетителя, снова остановилась у окна.

— Как прикажешь понимать всё происходящее? — требовательно поинтересовался Монтеррей.

— Что именно, милорд? — ровным голосом задала я встречный вопрос. — То, что вы врываетесь ко мне без разрешения, угрожая устроить тут беспорядок?

— Хватит этой нелепой игры, — на моё плечо легла ладонь, резкий рывок — и я оказалась лицом к лицу с графом. — Ты прекрасно знаешь, о чём я.

Неподдельная злость в глубоких золотистых глазах подействовала на меня, как удар по голове. Дёрнув плечом и отступив на шаг назад, я стиснула кулаки, с трудом подавив желание залепить этому наглецу пощёчину.

— Да какое вам собственно дело до моей жизни, а? За кого хочу, за того и выхожу замуж! С кем хочу, с тем и целуюсь! — надеюсь, в моём голосе было не слишком много истеричных ноток… — Где вы были, когда мне нужна ваша помощь? А теперь всё, поздно! Я согласилась, понимаете? Вы проиграли… — уже тише добавила я, после кратковременной вспышки снова навалилась усталость.

— А вот это вряд ли, Зеленоглазая, — в следующее мгновение я оказалась прижата к стене, а мои запястья — в крепких пальцах Монтеррея. — И знаешь, с некоторых пор мне чертовски мешает эта штука, — я ахнуть не успела, как вуаль оказалась на полу. — Я никому тебя не отдам, слышишь? Никому, — обхватив ладонями моё лицо, он наклонился близко-близко. — И твоё глупое детское упрямство мне не помешает. Хватит, Лори, от судьбы не убежишь.

Конечно, он поцеловал меня. И конечно, я ответила. Не могла не ответить. Возможно, это последний раз, когда мы встречаемся наедине. Пусть даже его жена и умрёт скоро, но… я боялась думать о будущем, настоящее гораздо приятнее и реальнее. Знакомые ощущения нахлынули волной, тело наполнила сладкая истома. Руки Монтеррея скользнули с плеч на талию, и я послушно выгнулась, не сдержав тихого стона. Боже, что он со мной делает… Я не помню, как мы оказались у диванчика, ни на минуту не отрываясь друг от друга, голова кружилась и мысли путались. Губы Монтеррея переместились на мою шею и плечи, а я зарылась пальцами в его волосы, бормоча что-то бессвязное, и совершенно не желая его останавливать. Гори всё синим пламенем, пусть лучше это будет Конрад, чем Блэкхоук… В какой-то момент, почувствовав горячую ладонь на коленке, я испуганно вздохнула, осознание происходящего окатило, словно холодная вода. Мы замерли, не сводя друг с друга пристальных взглядов. Монтеррей, тяжело дыша, осторожно убрал руку и аккуратно поправил юбки, качнув головой.

— Нет, родная, — тихо сказал он, убрав пару локонов с моего лица. — Не здесь и не сейчас. Ты заслуживаешь большего. Хотя видит бог, я хочу этого больше всего на свете.

Мои губы скривило подобие улыбки.

— Блэкхоука в качестве мужа в брачную ночь? — словно со стороны я услышала собственный истеричный смешок. Ну не верила, не верила я, что Сэйли возьмёт его у Тауэра… Дьявола не так просто поймать.

— Не надо, — он приложил палец к моим губам, опухшим и горящим после его сумасшедших поцелуев. — Дождись меня, Зеленоглазая, слышишь?

Сердце пропустило удар.

— Ты… уезжаешь?.. — я даже не заметила, как сказала ему "ты".

— Мне пришло письмо, — он внимательно посмотрел на меня. — То самое. Твои карты не соврали. Ей осталось совсем недолго, и к сожалению моё присутствие требуется там. Я уезжаю завтра рано утром.

Меня охватила растерянность. Значит, я остаюсь совсем одна?.. "Нет", — шепнул далёкий-далёкий голос. Сердце сдавило предчувствие беды, да так сильно, что перехватило дыхание.

— Нет… — я закашлялась, Конрад поддержал меня, с тревогой нахмурившись. — Пожалуйста… не надо…

— Милая, я должен, — он снова обхватил моё лицо ладонями, улыбаясь грустно и немного печально. — Но сначала я провожу тебя домой, кто бы и что бы ни говорил.

Я молча встала, и даже не стала переодеваться. Какого чёрта, Сэйли уже знает, кто я, Монтеррей тоже, а дома вряд ли обратят внимание, что на мне надето. Что-то часто стала ругаться в последнее время. Захватив карты, я подошла к двери, набросив капюшон. Прежде, чем переступить порог комнаты, я обернулась.

— Конрад… я случайно оказалась в той гостиной. Мне просто стало плохо, и я вышла подышать воздухом, — не глядя, произнесла тихим голосом. — А остальное подстроили.

— Я знаю, — так же тихо ответил он, остановившись рядом. — Я не поверил ни одному слову леди Айвори.

В экипаже мы молчали, только когда почти доехали, Монтеррей вдруг довольно улыбнулся, скользнув по мне взглядом. Щекам стало жарко, а по спине пробежали мурашки.

— Ты первый раз назвала меня по имени, — я сначала даже не поняла, о чём он, а потом вспомнила.

Ответить не успела, карета остановилась, и граф коснулся ладонью моей щеки.

— Иди, милая, а то тебя искать будут. И помни, я вернусь. Вернусь, чтобы ты стала моей женой.

В совершенно растрёпанных чувствах я переступила порог дома. Папа читал газету в гостиной.

— Лорелин? Где ты была? — он окинул меня недоумённым взглядом и нахмурился.

— Гуляла, — было совершенно всё равно, как он отнесётся к моему долгому отсутствию.

— Одна?

— Хуже мне уже не будет, папа, — немного резко ответила я, пожав плечами, и начала подниматься по лестнице.

Он даже не спросил, почему я столь странно одета. Ну и ладно…

— Тебе какое-то письмо пришло! — услышала я его голос.