Отгоните машину в участок и возвращайтесь к своим обязанностям. И спасибо вам, ребята.

– Вы поедете с нами, сэр? – спросил Оуэнс.

– Нет, – ответил он к собственному удивлению. – Вернусь пешком чуть позже.

Офицер приложил руку к козырьку, и они вместе с Ортегой ушли.

Марк вернулся в музей, снова начал перебирать коробки на полу. Большие предметы, такие как картина, гобелен, шпаги, уже отнесли наверх. Остальное в беспорядке лежало вокруг. Вошла Хэлли.

– Тебе нужна помощь, чтобы привести все это в порядок, – заметил Марк.

– Не волнуйся. Трейси и я займемся этим позже.

– Но ты же сказала, что она больна.

Хэлли пожала плечами и направилась под лестницу.

– Тогда, – сказала она, открывая маленькую дверцу, – я сделаю все сама.

Под лестницей был устроен маленький шкафчик, где хранились щетки, веники и прочая утварь для уборки. Хэлли достала несколько старых ковров и ведро, наполненное банками и флаконами с полиролем и другими чистящими средствами.

Марк взял ведро из ее рук.

– А почему бы нам не сделать это вместе? – предложил он.

– Что ты, я не могу просить тебя о помощи.

– А просить и не нужно. Я же сам предложил.

Хэлли с сомнением нахмурила лоб.

– А тебе разве не нужно возвращаться обратно в участок?

– Я же начальник, помнишь, что я тебе говорил? Если я понадоблюсь, у них есть мой номер телефона. Скажи, что надо делать.

Она смущенно улыбнулась.

– Спасибо.

Весь следующий час они работали бок о бок, аккуратно расставляли предметы на место в ниши и на полки, вешали на стены, убирали в чехлы и витрины. Марк нашел в пристройке к дому лестницу и повесил картину и гобелен.

Хэлли вытирала пыль, полировала, и он слышал, как она вполголоса разговаривает с музейными экспонатами, как с живыми людьми. Они были неотделимой ее частью, продолжением альбома для вырезок. Корнями. Тем, чего у Марка никогда не было и, возможно, никогда и не будет, если учесть его образ жизни и планы на будущее.

В чем-то он ей завидовал. Его страсть к свободе, отсутствие связей – то, что всегда казалось ему преимуществом, – сейчас выглядели сомнительными ценностями.

На сердце у Хэлли было легко и радостно. Музейное достояние возвращено, Трейси нашлась и ждала ее дома, целая и невредимая, а Марк работал сейчас рядом и заботился о ней, как не заботился еще никто.

Уже не в первый раз ей захотелось просто подойти к нему, прислониться к его широкой груди, почувствовать, как ее обнимают сильные руки. Но она не могла поддаться такому соблазну. Ей вспомнился портрет двоюродной прапрапрабабушки Лизы Пальмер, который висел в главном зале. Вот женщина, которая никогда в своей жизни ни на кого не опиралась и ни на что не надеялась. Зато сколько всего добилась...

– Ох, Лиза. – Хэлли вздохнула. – Как бы мне хотелось быть похожей на тебя.

– На кого быть похожей?

Хэлли круто развернулась и уперлась носом прямо в грудь Марка. Он умудрился подойти к ней так, что она не заметила.

– Прости, – сказала Хэлли, подняла голову и виновато улыбнулась.

В глазах Марка она увидела неожиданный голод, его взгляд заворожил ее, казалось, что она сейчас растворится в этих зеленоватых озерах... В следующее мгновение Хэлли уже обняла его могучую шею своими тонкими руками, встала на цыпочки и потянулась к губам Марка.

Его дыхание обожгло ей кожу. Языком он пытался проникнуть в нее, и Хэлли с радостью принимала его. Она крепко держалась за его шею, а он притягивал ее все ближе.

О, думала она, это слишком прекрасно. Дыхание ее участилось, и она прижалась к нему бедрами. Хэлли хотела слиться с ним. О, как она этого хотела...

– Хэлли?

Сквозь густую пелену желания до нее донесся голос Трейси, но она не отреагировала.

– Хэлли? – снова позвала Трейси. – Ты наверху?

Марк и Хэлли замерли.

– Что тебе, Трейси? – откликнулась она.

– Где аспирин? Я не могу его найти.

Хэлли неохотно оторвалась от Марка. Его лицо выражало разочарование, она чувствовала то же самое. Хэлли погладила его по щеке.

– В моей аптечке! – крикнула она кузине.

– Я там смотрела.

Хэлли улыбнулась Марку и стала спускаться. Трейси стояла на лестнице с красными глазами, из носа ручьем текло, в руке она сжимала платок. На ней был красный банный халат, на ногах розовые тапочки. На вид ей можно дать лет десять, подумала Хэлли.

– Слушай, я... – Увидев Марка, Трейси замерла. Потом посмотрела на Хэлли, снова на Марка, потом опять на Хэлли. Ее лицо просияло. – Ой-ой-ой, – проговорила она. – Наверное, я вам помешала? Извините.