— Ерунда все это, — решил Малыш. — Мне ни за что не получить оправдания.

— Как знать, — убежденно ответил Легионер. — У Аллаха самые поразительные вещи могут обернуться к твоему благу. Неужели ты такой уж закоренелый преступник?

Малыш покачал своей большой головой и сдвинул кепи на затылок.

— Сам не знаю. Однако мне доставалось несколько раз по башке. Я не один из лучших. Большинство из нас, сидящих здесь, взялись за это дело по своей воле. За нами тут пристально присматривали. Но если кто скажет, что я стрелял в кого-то не по приказу, он гнусный лжец. Серого вещества у меня маловато. Поэтому офицерам приходится за нас думать. А есть ли в немецкой армии обер-ефрейтор, у которого столько наград, как у меня? — Ударил себя кулаком в грудь. — Кто спас весь полк в Сталино? Кто обезвреживал мины в Киеве? Я! Помните, как отсчитывали секунды в Керчи, когда я полз через ту дыру? Вы кричали «ура», когда я взорвал целый завод.

Барселона презрительно рассмеялся.

— Трусишка! Три дня назад ты стрелял в придорожное распятие. А теперь дрожишь, потому что находишься в городе Его Святейшества.

Вернулся Старик. Он был странно тихим.

— Я встречался с папой.

— Ты его видел? — прошептал в благоговейном страхе Малыш.

Старик кивнул и закурил трубку.

— Ты касался его? — спросил Барселона, глядя на Старика с каким-то новым почтением.

— Не касался, но был так близко, что мог бы коснуться.

— В каком мундире он был? — спросил Порта, не желая капитулировать. — Есть у него Рыцарский крест?

— Он был великолепен, — негромко ответил Старик, все еще находившийся под впечатлением от этой потрясающей встречи.

— Что он сказал? — спросил Хайде.

— Что я должен отдать вам честь. И благословил меня.

— Неужели? — воскликнул Хайде. — Благословил?

— Видел ты настоящего кардинала? — спросил Рудольф Клебер. — В красной шапке?

На Старика посыпались вопросы.

— Сказали ему обо мне? — спросил Малыш.

— Ни о тебе, ни о ком-то из нас конкретно не говорили, но о второй роте в целом сказали. Он дал мне перстень.

Старик поднял руку и показал его нам.

— Перстень дан роте? — спросил Барселона.

— Да, папа дал мне его, как дают генералу Рыцарский крест. Я ношу этот перстень за всю роту.

— Можно, я его примерю? — спросил Хайде; выражение его глаз должно было бы предостеречь Старика, но Старик еще не совсем вернулся к нашей жестокой действительности и доверчиво дал перстень Юлиусу.

Хайде вытянул палец, давая нам полюбоваться перстнем. Малыш хотел дотронуться до него и получил от Юлиуса штыком по пальцу.

Старик протянул руку.

— Отдай его.

— Тебе? — Хайде лукаво улыбнулся. — Почему он должен быть у тебя?

От удивления Старик лишь раскрыл и закрыл рот.

— Это мой перстень. Папа дал его мне.

— Тебе? Он дал его роте. Перстень принадлежит второй роте, как и американские сапоги, которые пока что носит Малыш. Ты не рота, как и Малыш, я, Свен, Порта, наши автоматы, пушки, пятый грузовик и прочее, рота — это все вместе.

Хайде потер перстень о рукав, подышал на него, потер снова, поднял к глазам и с гордостью осмотрел его.

— Теперь, когда я увидел этот дар от его святейшества Пия Двенадцатого, больше не уверен, что не верю в Бога.

— Отдай мне перстень, — сказал Старик дрожащим от негодования голосом и шагнул к Хайде.

— Убери лапы, — прорычал Хайде, — а то получишь по кумполу. Перстень за всю роту буду носить я. Но если уж отброшу копыта, можешь носить ты. Можно составить на него документ, как на сапоги Малыша.

— Ни в коем случае, — выкрикнул Порта. — Когда получишь по заслугам, носить его будет моя очередь. Старик видел папу. И хватит с него. Он не имеет права ни на что большее.

Барселона достал из голенища боевой нож и принялся чистить им ногти. Не потому, что его беспокоила грязь под ногтями, а чтобы подчеркнуть свои слова:

— Смотри, Юлиус, как бы тебе не умереть молодым.

Хайде нахмурился и сунул руку с перстнем в карман.

— За кого ты принимаешь себя, испанец липовый?

Старик побагровел от гнева. Попытался угрозами заставить Хайде вернуть перстень, но тот не обратил на них внимания.

Хайде подошел к швейцарским гвардейцам и с гордостью показал им перстень. И тут произошло первое покушение. Лезвие алебарды просвистело всего сантиметрах в двух от его головы. Никто не видел, откуда она вылетела, но Малыш оказался под сильным подозрением.

Хайде бросился к грузовику и сунул за пояс два пистолета со спущенными предохранителями. Священный перстень вызвал между нами вражду. Носить его было опасно, но все хотели этого.