Когда приступ мизантропии миновал, Мария с легкостью установила источник звука и ринулась в ближайший подъезд. Ей представлялся истерзанный муж, молящий о помощи с кляпом во рту и изнывающий на чудовищном вертеле. В подъезде было пусто, но мычание стало громче и к нему добавились еще какие-то странные звуки.

Майор Вуйко А.М. лежал там, где был брошен Семеном. Скорчившись китайским иероглифом плодородия, он был присыпан различными отбросами. Кроме них, одежду украшали остатки его же сегодняшнего обеда. Если бы не милицейский китель, Мария на этого забулдыгу не обратила бы ни малейшего внимания.

— Ты чего, майор? С продовольственной мафией к консенсусу не пришел, да? — брезгливо морщась, невзначай поинтересовалась она, освобождая того от кляпа и многочисленных узлов.

— В Сибирь, в Магадан, в тундру — белым медведям намордники одевать! Упеку! Гада! — принялся изрыгать проклятия майор, едва обретя возможность сообщить белому свету о заветной мечте. — Он у меня узнает, как бодаться! Олени ему быстро рога обломают!

— Кто тебя боднул? — насторожилась молодая женщина, застыв над ним статуей его свободы.

— Пьянь немытая, будь она проклята! С разбитой башкой! Я его все равно найду! И упеку! На всю катушку за нападение при исполнении! — клялся матерью и ближайшими родственниками Вуйко А.М., лихорадочно расстегивая ремень на ногах. — Я ему устрою брачные игры!

— А не было ли с ним, случайно, такого толстого участкового с животом, как у беременного гермафродита?

— Соли… — тьфу, черт! — сальмонелла там у него, — подтвердил майор.

— Они! — похолодела Саньковская. Само Провидение подослало ей этого майора.

— Какая мерзость! — тот сорвал с себя испоганенный китель и швырнул на кучу мусора. — Ну, спасибо тебе!

Нет, просто так — за «спасибо», она его не отпустит!

— Погоди, я тоже ищу их, — вцепилась жена Семена в рукав форменной рубашки и начала быстро, сбиваясь и глотая слова, рассказывать о своих злоключениях, приплетая к ним как звезды, так и полтергейст.

Поначалу у Вуйко А.М., старого служаки, закралась было мысль, что сегодня ночью в местной психбольнице случился массовый побег, но постепенно он отказался от заманчивого умозаключения. Слишком уж складно эта баба все излагала.

— И что ты предлагаешь? — спросил майор, когда Саньковская закончила.

— Идем их искать! Наша встреча была предопределена на небесах… — произнесла та фразу, истинный смысл которой в данный момент был, к счастью, скрыт как от нее самой, так и от собеседника.

— Куда искать? — Вуйко А.М. с отвращением посмотрел на одежду, от которой несло помойкой. — Я думаю, что мне сначала надо переодеться…

— Дело не терпит отлагательств. Идем! Я чувствую, что они не могли далеко уйти!

И они пошли.

Фортуна сегодня была на удивление благосклонна к Марии. Майор же чем-то приглянулся Немезиде. Только древней мифологией можно объяснить тот факт, что они уже через несколько минут наткнулись на гражданку Цугундер и рябину с собакой.

— Помогите, люди добрые! — жалобно обратилась она к ним, обернувшись ужасающе синим носом.

— Боже мой, кто это вас так? — ужаснулась Мария.

— Двое их было, — словоохотливо пустилась в объяснения Варвара Моисеевна. — Одного я знаю — участковый. С утра такой вежливый был…

— Это они! — не обманулась в своих ожиданиях лидер поисковой группы.

— …а второй — урка. На ногах стоять не мог. И вдруг как высунется что-то у милиционера из-под рубашки да как вцепится мне в нос! Я вам точно говорю! Огромное такое! Сплошной ужас, а Жулечка, ласточка моя, на дерево вспорхнула и ко мне возвращаться боится. Не узнает, наверное…

— Куда они скрылись? — прорвался в конце концов майор сквозь плотное заграждение ненужных подробностей.

— Туда, — женщина махнула рукой в сторону холмов за городом. — Мы там часто теплыми днями с Жулечкой…

Не ожидая окончания бесконечного предложения, Вуйко А.М. потащил спутницу в указанном направлении. В его жирной груди клокотала жажда мести. Теперь и он поверил, что сможет удовлетворить ее в самом ближайшем времени.

— А как же моя собачка?

— Загримируйся, дура! — злобно посоветовал он и разъяренно забормотал. — К черту собачек, к черту кошечек, к черту курочек-рябок! К чертям собачьим, кошачьим и куриным!

На высоких каблуках Саньковская едва поспевала за ним.