А если бы она дремала и ничего этого не увидела бы?! Как хорошо, что сегодня такая лунная ночь! Как было бы хорошо, если бы мафиозники под окнами поубивали бы друг друга! С Анжелкой и ее приключениями она стала шизофреничкой.

– Ха! – послышался победный возглас после очередного удара и на подоконнике появился букет.

Оля затаила дыхание. В палисаднике послышалась возня, похожая на то, как безжизненное тело волокут прочь. Ей захотелось выглянуть и посмотреть, кто же одержал беспрецедентную победу, но ноги стали ватными и подходить к пугающему окну категорически отказались.

Зато не отказал нюх! Оля повела носом и поймала аромат роз. Садовые цветы. Значит, подозреваемый Баланчин! Мафиози не говорят «Ха!», они говорят «Мадонна» или «Бонжорно, синьоры!». Этот же сказал «Ха!» как-то слишком по-русски. И где-то это «Ха!» она уже слышала. Как хочется, чтобы это был Баланчин! Но тогда кого он так жестоко избивал?!

Любопытство пересилило страх, и Ольга на цыпочках подкралась к окну. Луна и на этот раз помогла ей увидеть то, что было скрыто ночной тьмой. На подоконнике лежал помятый в сражении букет роз, на этот раз без лилий, которые, скорее всего, у дарителя уже закончились. А под окном в палисаднике валялись полуживые ромашки и колокольчики. Больше никого рядом Оля не увидела. Идущая от них помятая трава говорила о том, что по ней явно кого-то проволокли.

С бешено бьющимся сердцем Оля захлопнула окно и закрыла его на все задвижки. Предварительно поморщилась и выбросила в палисадник букет роз. Такие цветы ей не нужны! Пусть Баланчин так и знает.

Баланчин? Лучше уж Баланчин, чем мафиозники. Да, художник намного предпочтительнее. И все же!

Утром Ольга не стала пугать Пелагею рассказами о страшных видениях в палисаднике. Примятая трава кое-как расправилась, скрывая следы борьбы, а цветы Оля собрала и выбросила. Среди них не оказалось ни единого целого. За завтраком Оля сидела за накрытым длинной скатертью столом и старалась казаться беззаботной и веселой.

– Осталась пара деталей, и твоя машина начнет летать не хуже ракет-носителей, – радовал ее Феликс Иванович. – Пару дней повозиться, и все! Всего лишь пару дней. Но можно и не спешить, торопить некому, Муза сегодня уезжает…

– Уезжает? – как можно равнодушнее переспросила Оля. – Что-то быстро.

– Такие дела быстро делаются, – хмыкнул в усы Феликс Иванович.

– Какие, папаня? – уточнила Пеги и поставила перед ними тарелку с высокой стопкой пупырчатых блинов, от которых исходил аромат, заставляющий забыть про все диеты.

– Деловые, – ответил Феликс Иванович и принялся за блины, – какие же еще.

– Деловые, – беззаботно повторила Оля. И озаботилась.

Она только что положила себе на тарелку блин, потянулась за сметаной, а блин исчез. У нее прогрессирующая шизофрения. Эта любовь на фоне мафиозных разборок сделает ее сумасшедшей. Она положила себе на тарелку еще один блин и потянулась за сметаной… Его постигла та же участь. Оля глупо улыбнулась и попыталась положить себе третий блин. Но на этот раз на сметану решила не отвлекаться. Или у нее действительно поехала крыша или… Это оказалось второе «или». Тонкая женская рука, унизанная знакомыми кольцами и дорогими безделушками, жадно схватила блин с ее тарелки и уволокла его под стол.

Сон в руку! Только непонятно в какую. Оля пошарила ногой под столом и уперлась во что-то мягкое и теплое. Если это была Анжелка, то Оля должна была упереться в груду костей! После немыслимых скитаний по картофельным полям с буйным сексом и итальянцем ее подруга наверняка скинула все лишние килограммы. Правда, судя по блинам, анорексию не заработала. Оля поводила ногой под столом, пытаясь определить очертания человеческого тела.

– Больно! – пискнула Анжелка, когда подруга случайно заехала ей пяткой по лбу.

– Ты что-то сказала? – поинтересовался Феликс Иванович.

– Да, – подхватила Оля, – сказала. Больно хороши блины у Пелагеи! Я уже третий ем. – Она потянулась к общей тарелке и прихватила сразу стопку, половину из которой сунула под стол.

– Ешьте, ешьте, – закивал тот, – а мне рассиживаться тут некогда.

Феликс Иванович допил чай и вышел из кухни. Только после этого Оля с Пелагеей выудили из-под стола Анжелку. Она действительно выглядела оборванной и голодной: так крепко сжимала в руках блины, что выдавила из них все масло. Увидев изумленные лица подруг, она прижала блины к себе, боясь, что те их отнимут. Оля схватилась за голову, такого от Анжелки она не ожидала! Нечто подобное, правда, было после кремлевской диеты, но это было так давно, словно в другой жизни.

Неимоверными усилиями Анжелку удалось посадить за стол и накормить нормальным образом. После чего она поведала грустную историю их с Марио скитаний по деревням и весям. Влюбленные, часами занятые самими собой, не сразу заметили, что во время очередной стоянки на берегу реки, где они плескались и целовались в теплых брызгах, их обобрали до нитки. Украли все: одежду, мобильник, правда, его батарея грозила вот-вот сесть, деньги, вещи интимной гигиены… Оставили только документы.

В полуголом виде далеко не уйдешь, сразу окажешься в зоне внимания правоохранительных органов. А Марио нельзя ни с какими органами связываться, везде могут оказаться члены пресловутой Коза-ностры. Пришлось им, горемычным, добираться обратно в Малые Чернушки окольными путями, чаще картофельными полями, поедая сырую молодую картошку. Зажигалку у Марио тоже свистнули, а разжигать огонь как доисторические люди они не умели. Хотя Анжела неоднократно пыталась выбить искру из попадающихся огромных камней, обросших мхом и поганками. Но пламя горело только в их сердцах.