Шрифт:
Начикет уже ясно понял, что раз всякая жизнь оканчивается умиранием, значит, единственная реальность — это смерть, и на ней нужно сосредоточить все свои размышления. Лишь тогда, когда Яма посвятит его в свою тайну, тревожное сердце успокоится и насытится пытливый ум.
В других Упанишадах мотив бренности земного звучит с огромной силой, окрашиваясь порой настоящей ненавистью к обманчивому и тленному. Сама плоть начинает внушать отвращение: «Какие наслаждения от исполнения желаний могут быть, господин, в этом зловонном, бренном теле, в этом скоплении костей, кожи, мышц, костного мозга?»
Итак, человек пришел к четкому сознанию: все, что было вожделенной и единственной целью его предков — земля и ее дары, жизнь и ее утехи, — все это суета, не заслуживающая серьезных усилий и трудов. Все преходящее улетучивается, а разум отказывается бежать за призраком. Что толку в цветке, если он вянет в руках? Человек ищет опоры в непреходящем, ищет постоянного, вечного. И поэтому он с таким упорством пытается проникнуть за завесу смерти.
«Кто, — говорит Начикет, — из подверженных уничтожению и смерти внизу на земле, приблизившись к неуничтожимости и бессмертию, узнав и поразмыслив об удовольствиях, рожденных внешней оболочкой и страстью, — кто из них станет радоваться слишком долгой жизни? Скажи нам. Смерть, о том, в чем сомневаются. что заключено в великом переходе, — этот дар, проникший в скрытое, а не иной, выбирает Начикет» [16].
И в конце концов человек побеждает: Смерть согласна посвятить его в великую тайну. Оказывается, все сопротивление Ямы было лишь испытанием брахмана, и теперь царь преисподней одобряет юношу за то, что он предпочел познание всем земным соблазнам. Здесь мы присутствуем при одном из великих поворотов в истории духа, переоценке всех прежних ценностей. Новый взгляд на жизнь автор Упанишады влагает в уста царя-Смерти:
Различны поистине благо и удовольствие. Оба они связывают человека, имея различные цели. Хорошо будет тому, кто из них обоих берет себе благо. Но если же кто-либо выберет себе удовольствие, его цели не будут достигнуты. Благо и удовольствие приходят к человеку. Мудрый различает их, Ибо мудрый выбирает благо, предпочитая его удовольствию. Глупый же выбирает удовольствие ради земных благ. Поистине, поразмыслив, отказался ты, Начикет, Желать приятное или кажущееся приятным: Ты не искал пути к богатству, На котором пали многие люди. Различны и ведут в разные стороны Незнание и то, что известно как знание. Я полагаю, о Начикет, что ты стремишься к знанию, Многочисленные желания не отвлекли тебя. Погрязшие в незнании, Но полагающие себя мудрыми и сведущими, Глупцы, по извилистым путям блуждающие, Подобны слепым, имеющим слепого поводыря. То, что за пределами этого мира, неясно глупцу. Безучастному, обманутому блеском богатства, Думающему: «Есть лишь этот мир, нет другого», — Он непрестанно подпадает под мою власть [17].В этой замечательной речи уже видно направление пути, по которому собираются повести нас Упанишады. Это — путь в мир незримый, путь к вечному, неумирающему. Они провозглашают, что служение земным кумирам заканчивается гибелью. Нужно искать «Того, Кого многие слышат, но не знают» [18]. Он есть «невидимое, неосязаемое, не имеющее ни рода, ни варны, ни слуха, ни рук, ни ног, вечное, всепроникающее, вездесущее, тончайшее» [19]. Но где же Он, скрытый от взоров непосвященного Родник мироздания? Как найти Его?
Ответ на этот вопрос — главное, о чем пытаются сказать миру Упанишады.
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава четвертая
«ТАЙНОЕ УЧЕНИЕ»
1. См. об этой эпохе обзорную книгу индийскою исследователя Б. Лупи «История индийской культуры» (М., 1969. с. 59-93).
2. Этот индийский жизненный идеал (ашрама) делился на четыре ступени: ученичество. общественное служение, религиозные размышления и. наконец, полное 6eccтpaстиe бездомного «муни». См.: Mахабхарата. Мокша-Дхарма. 191 (пер. Б. Смирнова).
3. См.: Mахабхарата. Адипарва. Л., 1950. с. 24, 170. Пер. В. Кальянова. К середине VII в. борьба заканчивается упрочением кшатрийской династии в одном из главных царсгв Индии — Магадхе.
4. Катха-упанишада. I, 3: Ахтарваведа. 12. 4. 36. В одном из текстов этого времени совершителям жертвоприношений обещается блаженство в обители бога Агни. (Шатапатха-брахмана, II, 6, 2, 5).
5. Шатапатха-брахмана 12, 7, 3.
6. См.: А. Барт. Религии в Индии, с. 53.
7. Характеризуя эту эпоху в плане религиозном, Радхакришнан называет ее «фарисейской» (С. Радхакришнан, Индийская философия, т. I. М., 1956. с. 102).
8. О роли культа и мифа в Упанишадах см.: А. Сыркин. Некоторые проблемы изучения Упанишад. М.. 1971, с. 123. 229.
9. Чхандогья-yпaнишaдa, VII, 10; IV, 4, 5. Некоторые учители-брахманы брали за обучение плату, в частности, в виде коров (Брихадараньяка-упанишада, IV, 3, 6).
10. Чхандогья-yпaнишaдa. VII, 1, 2-5: IV, 9. Любопытно, что в Упанишадах в качестве учеников иногда фигурируют боги (Чхандогья, VIII, 7).
11. См.: А. Сыркин. Ук. соч., с. 10; Н. Gomperz. Die Indische Theosophie, Jena. 1925. S. 84.
12. Историки философии обычно выделяют пять или шесть мировоззренческих слоев в Упанишадах. См.: А. Введенский. Религиозное сознание язычества. Т. I. Религии Индии, с. 432.
13. См.: С. Чаттерджи и Д. Датта. Введение в индийскую философию. М.. 1955: С. Радхакришнан. Индийская философия, т. I; Т. Буткевич, Упанишады Вед, 1898: М. Mюллеp. Философия Веданты. М.. 1912: Р. Deussen. The Philosophy of the Upanishads. 1919.
14. Самыми ранними считаются Чхандогья и Брихадараньяка упанишады (Н. Oldenberg. Die Lehre der Upanisad, 1923, S. 249; Dusgupta. A History of Indian Philosophy. Cambridge. 1922, v. I. p. 39).