И что он сможет ответить ей?

Неуютно чувствовал себя Роберт, гуляя с Елизаветой вечерами в королевских садах… и не осмеливался поцеловать, хотя губы ее были так близко.

– Неужели судьба против меня? – пробормотал он внезапно.

– Она справедлива, – сухо проговорила Елизавета, и Роберт угадал, что она подумала об Эми. У нее всегда вот так холодел тон, когда речь заходила о его жене.

– Скоро судьба исправит собственные несправедливости. Теперь уже очень скоро, – глухо сказал Дадли.

– Что вы имеете в виду, Робин? – встревоженно спросила королева.

– Ее конец близок, я знаю. Это вопрос нескольких дней. Она ведь неизлечимо больна. Я… получил вести из Камнор-Холла. Она совсем плоха, – бормотал Дадли, не владея собой.

Королева вдруг, дав себе волю, вскинула руку и погладила его по смуглой щеке:

– Я отдамся в твою власть, если ты будешь свободен.

Роберт сжал королеву в объятиях. Вдруг гравий заскрипел под чьими-то шагами.

Они отпрянули друг от друга и неприязненно уставились на Альвареса де Квадру, епископа Аквилского, испанского посла. Именно после этой встречи он и написал донесение в Эскориал.

Ну что ж, испанец оказался прав… Роберт окончательно решился избавиться от Эми.

Наутро Дадли заперся у себя с Ричардом Верни.

– Ты либо вознесешься, либо падешь со мною вместе, Ричард, – угрюмо сказал он. Слуга кивнул – он прекрасно понимал своего господина. – Так помоги же мне! Став королем, я сумею тебя отблагодарить. Но только не оставляй следов, по которым нас могли бы найти и изобличить. Если ты дашь маху, на меня не надейся. Завтра двор выезжает в Виндзор. В недельный срок прибудешь туда с вестями.

– Я не подведу вас, милорд, – с жаром пообещал Ричард.

Да, Верни твердо решил помочь хозяину, в котором уже видел будущего короля. Он ненадолго съездил в Камнор-Холл, а потом снова принялся с озабоченным видом распространяться о том, что хозяйка бледна и неважно выглядит. Не преминул заявить об этом и домочадцам леди Эми, не поскупился на упреки в их адрес, ибо они, по его мнению, недостаточно заботятся о своей госпоже.

Потом он отправился в Оксфорд искать медика, более покладистого, чем доктор Бэйли. Но доктор Бэйли оказался слишком болтлив, поэтому двое других врачей не поверили, что леди Эми «занемогла и опечалена», а потому нуждается в сильнодействующем зелье.

– У нас нет лекарства от тоски, – благоразумно отвечали они.

Пришлось Верни составить другой план действий. И помочь ему должна была именно тоска Эми по мужу…

Он написал ей из Оксфорда, что имеет срочное и секретное сообщение относительно милорда Дадли, но это большая тайна, от сохранения которой зависит жизнь милорда. Верни хотел бы тайно посетить миледи в Камноре, посему она должна удалить слуг. И пусть никто из них не знает о его приезде, иначе стремление услужить ей приведет его к гибели.

Письмо наполнило душу Эми тревогой и страхом. Однако она ухватилась за возможность оказаться причастной к делам мужа и написала ответ, пригласив приехать днем в воскресенье. Она устроит так, чтобы в доме больше никого не было, и Верни может не опасаться лишних глаз и ушей.

В воскресный день леди Эми отпустила всю челядь на ярмарку в Абингдон. Тех, кто не желал уходить, она выставляла чуть ли не насильно. Но в конце концов все до последнего человека ушли, и миледи стала с нетерпением поджидать своего тайного гостя. Он явился под вечер и прошел к дому через сад.

Хозяйка нетерпеливо ждала его. Они поднялись по крутой винтовой лестнице, прошли через галерею на втором этаже и очутились в маленькой комнате с видом на сад. Здесь леди Эми проводила почти все время – здесь заботилась о делах поместья, разглядывала в зеркало свою увядающую красоту…

– Итак, что за вести вы принесли, сэр Ричард? – нетерпеливо спросила она.

– В двух словах они сводятся к тому, что милорд… – тут он осекся и сделал вид, будто прислушивается. – Что это? Вы что-нибудь слышали, миледи?

– Нет, а в чем дело? – Эми испугалась: обилие тайн тревожило ее.

Верни подкрался к двери и проговорил таким тоном, что Эми и в голову бы не пришло ослушаться его:

– Подождите, миледи. Я сейчас вернусь.

Выйдя из комнаты, он прикрыл за собой дверь и бросился к лестнице. Все было приготовлено заранее: кусок тонкой бечевки, один конец которой был прикреплен к маленькому шильцу, острому как игла. Воткнув эту иглу в деревянную стену на уровне верхней ступеньки, Верни прикрепил второй конец бечевы к стойке перил примерно на фут выше ступени. Все было так тщательно продумано, что у него ушло всего несколько секунд. В тусклом сумеречном свете бечевку было не разглядеть.