Верни вошел в комнату и увидел, что леди Эми сидит на прежнем месте с тем же встревоженным выражением.

– Ничего страшного, – сказал Верни, – это сам милорд.

– Милорд?! – Эми вскочила.

– Конечно, миледи. Ведь именно он хотел тайно встретиться с вами. Лорд Роберт в такой опасности, что не посмел бы показаться в Камноре, не будучи совершенно уверенным в том, что вы здесь одна. Стоит королеве узнать о его желании, и ему грозит Тауэр. Вы и представить себе не можете, что приходится терпеть милорду из-за любви к вам. Королева…

– Так вы хотите сказать, что он – здесь? – перебила Эми, совершенно счастливая.

– Да внизу, миледи.

Эми ринулась к двери. Верни молча смотрел ей вслед.

Вот хлопнула дверь, вот торопливые шаги Эми прозвучали в коридоре, вот… вот раздался пронзительный вопль. А мгновение спустя внизу послышался глухой удар, и наступила мертвая тишина.

Верни вышел. Руки у него дрожали, когда он отвязывал бечевку от стойки перил. Шильце само выскочило из стены, когда Эми задела за шнур ногой. Верни смотал шнурок, спрятал в карман и подошел к телу, лежащему у подножия лестницы. Шея женщины была вывернута так, что Верни стало ясно: Роберт Дадли стал вдовцом и волен жениться на ком угодно, хоть бы даже и на королеве. Когда слуги, вернувшиеся с абингдонской ярмарки, найдут свою госпожу, они расскажут всей округе, что в их отсутствие Эми Робсарт упала с лестницы и сломала себе шею. Дадли свободен.

Да, он стал свободен, однако… однако жениться на королеве все же не смог.

Случилось так, что несколькими днями раньше Альварес де Квадра, обеспокоенный тем, что он наблюдал во время некоей прогулки королевы с Дадли, решил напомнить Елизавете, что эрцгерцог Испании ждет ответа на свое предложение. Елизавета весьма сухо ответила, что эрцгерцогу больше нечего ждать, потому что она решила выйти замуж.

– Ну что ж, ваше величество, – проговорил посол, с трудом скрывая раздражение, – желание выйти замуж – вполне достаточная причина для отказа. Но, простите, ваше величество, я не расслышал, за кого.

– Такой проницательный человек, как вы, вполне мог бы догадаться, – ответила королева.

– Догадаться? Нет. Моя догадка может обидеть ваше величество. Ведь мудрая королева никогда не связывает себя узами с собственным поданным, особенно если он уже женат.

От его слов Елизавета потеряла голову. Такое случалось с ней редко, но случилось и сейчас. И она допустила величайшую неосторожность на свете.

– Вы ошибаетесь, сэр, – резко сказала она. – Роберт Дадли, можно сказать, свободен. Леди Эми либо уже мертва, либо на грани смерти.

Разумеется, она имела в виду всего лишь слова Роберта о болезни Эми. Но когда спустя несколько дней весть о внезапной и очень загадочной гибели леди Дадли стала передаваться из уст в уста, когда Роберт Дадли с видом неподдельного горя потребовал поручить судебному следователю провести самое строгое дознание и «действовать, невзирая на чины и звания», де Квадра на придворном приеме как бы ненароком бросил, что пророческий дар ее величества достоин восхищения. И столько яду было в его словах, что Елизавета опешила и встревожилась. Ей с трудом удалось скрыть волнение. Получилось, что она предрекла гибель Эми всего за сутки до того, как она погибла… Правда, королева имела в виду смерть от тяжелой болезни, однако кто поверит ей? Кто поверит, что к происшествию не приложил руку Роберт Дадли и королева, которая мечтала выйти за него, не была с ним заодно?

Да, она испугалась. Но шли дни, и страхи понемногу развеивались. Суд в Камноре вынес вердикт: «Найдена мертвой», что избавляло Дадли (который, как известно, был в Виндзоре, когда погибла его супруга) от всякой ответственности. Снова начались разговоры о том, что по истечении срока траура Елизавета назовет Роберта своим супругом.

Однако многим решение суда показалось неубедительным. Со всех сторон звучали мрачные намеки на действительную причину гибели Эми Дадли, а за границей это обсуждалось вполне открыто. Мария Стюарт язвительно высказывалась: «Королева Англии хочет выйти замуж за своего конюшего, убившего жену, чтобы освободить для нее место».

В конце концов трезвомыслящий Уильям Сесил, государственный секретарь, намекнул королеве, что в стране тлеет огонек смуты. Открыто-де говорят о сговоре королевы и Дадли… Правда, Сесил не уточнил, что он и сам в некоторой степени приложил руку к возникновению этих разговоров. У Дадли было некое увлечение, о котором слышали немногие: он занимался химией, знал прописи многих ядов и один из них называл «итальянским утешителем» (очевидно, в состав «утешителя» входил мышьяк, который обычно присутствовал в итальянских ядах). А что, если леди Эми получила некий настой, пусть и слабый? Он обессилил ее, голова закружилась, вот она и упала с лестницы… Сесил не сказал королеве, что он намекнул об увлечении Дадли испанскому послу в беседе с ним. Государственный секретарь был убежден, что Дадли в качестве короля принесет гибель Англии, и пригрозил оставить должность, если королева не выбросит из головы безумную мысль соединить свою судьбу с Робертом.

Конечно, для Елизаветы это был довод. Очень серьезный довод! Но не это заставило ее в конечном итоге задуматься – и отказаться от своей тайной мечты. Она поверила, что Роберт причастен к убийству Эми. Убийство было совершено ради Елизаветы… вернее, ради власти. И она с ужасом подумала: а вдруг Роберт когда-нибудь захочет избавиться и от нее, чтобы унаследовать трон? Одну жену убил – может убить и вторую…

Спустя несколько часов после беседы с лордом Сесилом Елизавета сообщила ему, что не намерена выходить замуж за Дадли. Сэр Уильям вздохнул с таким облегчением, словно у него гора с плеч свалилась. А Елизавета… Сохранив на лице привычное надменное выражение, могла ли она знать, что в эту минуту приговорила себя к безбрачию навсегда?