— Безусловно, нет.

— Они редко приходят в смертный мир, но если мы сможем…

— Нет!

Он, утешая, сжал мою руку.

— Я не оставлю тебя с ними наедине на сей раз.

— Я знаю, что нет, потому что я не собираюсь оказаться где-нибудь рядом с ними.

— Хашмаллимы? Это те жуткие парни, которые как рассказывала Порция, представляют собой силуэты? — Глаза Сара расширились, восхищенный взгляд озарил ее лицо. — О, я не могу дождаться встречи с ними! У меня так много вопросов! Вроде, почему они преследовали нас в тот день, когда мы встретились.

Тео прочистил горло и мгновение изучал свои руки.

— Они на самом деле не были…ээ…в погоне за вами.

— Они не были? — Спросила я.

— Ээ…нет.

— Но ты сказал тогда…

Он отмахнулся от моего вопроса.

— Да, да, я сказал, что они были, но я не мог придумать никакого другого способа убедить вас двоих пойти со мной.

— Так их даже не было там? — Спросила я, уперев руки в бедра.

— И мы не были ни в какой опасности? — Спросила одновременно Сара.

— Они там были. Даже не привыкшие к методам Суда, вы двое должны были почувствовать их приближение. Они следовали за Хоуп.

— Хорошо, — медленно сказала я. — Она упомянула, что кто-то преследовал ее. Я позже посчитала, что это был ты.

— Это был я…но Хашмаллимы тоже пытались найти ее.

Сара сжала руки вместе.

— Что же она сделала? Что-то ужасное?

— Есть некий незначительный пункт в политике Суда то, что она избежала упомянуть в соответствующей инстанции. Хашмаллимы были посланы расспросить ее об этом.

— Прекрасно, меня это не волнует. Я просто хочу поговорить с одним из больших страшных парней. Когда мы сможем? — Спросила Сара.

— Никогда! — Сказала я, сжимая руку Тео в ответ, но только не в утешение.

Любимая, я не толкал бы тебя на такое, если бы это не был единственный путь.

Тео, я знаю, ты прожил долгое время, но ты не имеешь понятия, как ужасны эти парни вблизи. Они непередаваемо ужасны! Это причинило мне физическую боль находиться рядом с ними!

Улыбка, которую он послал мне, была грустной. Я прекрасно осведомлен о Хашмаллимах, любовь моя. Кто по твоему мнению был ответственен за изгнание меня из Суда в единственный раз, когда я был там?

— Ребята вы опять делаете ту мозго-говорящую вещь, не так ли? — Спросила Сара, прищурив на нас глаза.

— Я просто пытаюсь убедить Порцию, что Хашмаллимы наша единственная надежда получить некоторые ответы, — сказал Тео. Ты действительно веришь мне, не так ли?

Я полагаю, что ты веришь в то, что говоришь, ответила я, хорошо понимая, что кажусь неразумно упрямой. Воспоминания о моем опыте с Хашмаллимами были, однако слишком свежи в моей памяти.

— Не спорь с ней, она так же упряма, как длинен день, — сказала Сара, закрывая блокнот. — Есть только одна вещь, которая мне любопытна.

— Только одна? — Спросила я.

Сара послала мне взгляд, который говорил, что она не оценила сарказм в моем голосе, поворачиваясь с солнечной улыбкой к Тео, когда он вежливо спросил, каким был ее вопрос.

— Поправьте меня, если я не права, но эти парни Хашмаллимы те же самые, которые ты сказал, были опасны для нас, когда мы встретились впервые, правильно?

Тео кивнул.

— Ты сказал, что спасал наши жизни, убирая нас с их пути.

— Хашмаллимы более или менее полицейские силы Суда Божественной Крови, но их работа охватывает больше, чем просто надзор за гражданами Суда. Они так же используются Повелителем для совершения возмездия над смертными, за грехи совершенные ими против членов Суда.

— Мы ничего никому не сделали, не говоря уже о члене Суда, — указала я. — Мы просто стояли рядом с вершиной холма, когда появилась Хоуп и ушла по своей собственной воле.

— Я не знал этого в тот момент, — сказал Тео, небрежно изогнув губы. — Как только ты сказала, что была смертной и все же была Достоинством, я посчитал, что что-то было не правильно. Когда я почувствовал приближение Хашмаллимов, то понял, что в этом не было ничего хорошего, тогда я попытался убрать вас с их пути.

— Это так романтично, — сказала Сара, счастливо вздыхая.

— Это?

— Да, это. Разве ты не видишь? Эти существа Хашмаллимы — полиция Суда Божественной Крови и идя против них, он рисковал собственной репутацией, если не жизнью.