Кажется, очень сильно похожим на маленькую старушку, которая проглотила муху.

Прости?

Ничего, просто шутка и не очень хорошая. Итак, что теперь?

Я собираюсь продолжить пытаться определить местонахождение пропавшего Сосуда. Я встречусь с тобой в трактире, после того как ты закончишь с призрачной группой, хорошо?

Полагаю что так, хотя я была бы счастлива помочь тебе…

Сара была бы обижена.

— Порция?

Пришла моя очередь вздохнуть. Ты прав. Тогда, на эту ночь я — Святая Порция.

Его смех был теплым и заставил меня улыбнуться, несмотря на мое холодное, неудобное окружение. Ты не святая, любимая. Но мы можем обсудить это позже сегодня ночью.

Иди. Береги себя, хорошо?

— Порция! — Сара трясла меня с подозрением на лице. — Ты снова смотрела совершенно мечтательным взглядом. Ты, должно быть, говорила с Тео. Он нашел Хоуп?

— Нет, еще нет. Он пытается найти какого-то члена Суда, который возможно дружил с ней.

— Ах. Ловкий мужчина. — Она сверкнула мне улыбкой и покачала бровями. — Более чем в одном, а?

— Конечно. Так что с холодными точками?

Ее лицо осветилось.

— О, это так захватывающе! Мистер Ричингс измерил снижение на одиннадцать градусов в углу! Пошли, посмотрим!

Я восхитилась холодной точкой, держа при себе мысли, что недостаток изоляции и случайный ремонт стены, более вероятно способствовали охлаждению воздуха, чем невидимое призрачное присутствие. В то время, пока группа азартно проводила дополнительные измерения и делала неистовые записи, я украдкой подошла к Майло.

— Итак, как выше имя Ли или Флоринг?

Он улыбнулся, протягивая мне руку.

— Я не думаю, что мы были когда-нибудь должным образом представлены, не так ли? Я — Ли, Майло Ли. И Кэрол, моя жена, вон там, но вы уже это установили. Это должно быть все работа физика, которая дала вам аналитический ум?

— О, я не знаю, но считаю, люди имеют тенденцию рождаться с развитым левым или правым полушарием мозга. У вас в значительной степени развито левое полушарие. Чем вы занимаетесь? Какой у вас род занятий, то есть.

— Обслуживаю клиентов для большой корпорации. Я живу, чтобы служить, — сказал он, с намеком закатил глаза и иронично поклонился.

— А. Это должно быть сложно. Я не думаю, что могла бы долго иметь дело с неудачливыми людьми.

— Это ужасно. Хотя, я надеюсь очень скоро продвинуться, поэтому это зло я перенесу немного дольше.

— Удачи вам. Так как долго, говорите, вы и ваша жена были охотниками за призраками?

Мы провели следующий час, беседуя о мелочах, оба наблюдая снисходительными взглядами, как призрачная группа двигалась из комнаты в комнату. К концу второго часа, ни с чем, что показывало их работу, кроме нескольких чисел записанных с измерительных приборов. Даже энтузиазм Сары начал спадать. Мы возвращались к трактиру в относительном молчании — она изучающая скудные записи этого вечера и я ожидающая снова увидеть Тео.

Я отправилась в постель в одиночестве, мой заблудший вампиро-нефилим все еще охотился на свой Сосуд. Когда я обнаружила, что он не вернулся в трактир, то предложила помочь ему охотится на члена Суда, но Тео настоял, что все почти сделано. Даже разделенный приблизительно тридцатью милями или около того, он, казалось, ощущал изнеможение, что затрудняло мои мысли. Я не спорила, когда он приказал мне ложиться в постель, просто послала ему образ того, что я наметила сделать с ним, когда он направит свой путь назад ко мне.

Мои сны были спутанными, но гораздо более яркими, чем я помнила в прошлом. Я просыпалась зачастую от малейшего шума в трактире, но, к сожалению, оставалась одна. Я соскользнула в кошмар, где гигантские осы несколько раз ужалили меня. Медленно это перетекло во что-то гораздо более приятное, жала ос превратились в легкие касания крыльев, когда осы изменились в ярко-синих колибри. Я извивалась от удовольствия на земле, нагая, согретая солнцем, что светило вниз с такой силой, что я могла чувствовать его тепло глубоко внутри меня, в темных, скрытых местах, которые возвращались к жизни, только когда Тео был рядом. Однако, мягкие, нежные прикосновения птичьих крыльев не успокаивали — они заставляли меня извиваться еще сильнее, оставляя так же желание избежать их странных эротических касаний и увлекавших меня к большему возбуждению. Одна из птиц уселась мне на живот, даря мне долгий взгляд ее темных глаз, прежде чем опустить голову и вонзиться в мое бедро длинным, острым клювом.

— Милая мать разумного, — я задыхаясь, внезапно проснулась. Голова Тео была склонена над моим бедром, его темные локоны касались моей кожи, когда боль от его зубов проникших в нее, уже таяла в чем-то, столь приятном, что я пожелала чтобы он никогда не останавливался. Его пальцы на мгновение затрепетали у возбужденной чувствительной плоти, когда погрузились в меня в движении, от которого я выгнулась на кровати, а мои бедра поднялись навстречу движению его пальцев.

Salus invenitur, — застонал Тео у меня в мозгу, когда сделал глубокий глоток из меня. Твой вкус слаще нектара, Порция. Как может что-то столь удивительное, ранить так ужасно в тоже время?