Вот как выглядит этот удивительный трактат в полном русском переводе (с предисловием), впервые предлагаемом вниманию читателя. Название текста взято в том варианте, в котором оно присутствует в «Сокровенной Аурелии».

Сынам Истины. Предисловие к Философической Энигме

Вам, о сыны знания (scientiae), из родника универсального источника (e scaturigine universalis fontis) уже раскрыл я всё, так чтобы ничего более не было в остатке. Ибо в предшествующих моих трактатах я, на примерах, в достаточной степени изъяснил Натуру: теорию и практику представил, насколько позволено. Но дабы кто-либо, по причине краткости /изложения/, не мог посетовать, что я нечто упустил, опишу здесь вам энигматически всё Искусство, чтобы увидели вы, сколь многого я, водительством Божиим, достиг.

Бесчисленны книги, трактующие об этом Искусстве, но едва ли в какой-нибудь найдете Истину, доныне явленную вам: по этой причине пожелал я взять на себя ответственность вступить в собеседование со многими, кто полагает, что хорошо понимает писания Философов, но обнаружил я, что они равным образом изъясняют писания много изощреннее, нежели требует Натура, которая проста; более того, всё истинное, мною сказанное, казалось им, всегда мыслящим о высоком, слишком ничтожным и не заслуживающим доверия. Не раз бывало, что некоторым я изъяснял Искусство от слова к слову, но они ни в коей мере не могли /его/ постичь; не веря, что в нашем море есть вода, они, тем не менее, желали казаться Философами. Посему, коль скоро они слова мои, прежде сказанные, не могли понять, я не боюсь (как боялись иные Философы), чтобы кто-нибудь столь легко смог представить себе Дар Божий, о коем я говорю.

Кроме того, поистине, если для химического исследования требуется утонченная проницательность ума и дело некоторым образом состоит в том, чтобы /результат исследования/ мог быть замечен глазами толпы, я увидел, что их умы вполне пригодны для разыскания таких /вещей/; но вам говорю, дабы вы были просты, а не слишком многознающи, пока не обретете таинство (arcanum), необходимым свойством коего станет знание (prudentia); тогда оно не даст вам возможность писать бесчисленные книги, ибо много легче будет тому, кто находится в центре и видит суть (rem), нежели тому, кто бродит на периферии (in circumferentia) и не обладает ничем, кроме того, что он услышал.

Вы обретете вторичную материю (materiam secundam) всех вещей, яснейшим образом описанную; но тут советую вам быть осторожными, ибо, если вы желаете достичь этого таинства (arcanum), знайте, что прежде всего надлежит молиться Богу, затем — любить ближнего: вы даже не представите себе вещи столь тонкие, о которых ничего не знает Натура; однако оставайтесь, оставайтесь, — говорю я, — на простом пути Натуры, ибо в простоте вы скорее сможете осязать суть (rem), а равно и увидеть ее в утонченности; при чтении моих писаний никогда не цепляйтесь за слоги, но, читая, непременно рассматривайте Натуру, а равно и ее возможность (possibilitatem).

Прежде же чем вы приступите к Деланию (ad Opus), старательно представьте, чего взыскуете и каковы цель и завершение вашего устремления, ибо много лучше учиться прежде всего в уме и воображении, нежели руками и затратами. И я говорю вам, что Делание заключается в том, чтобы искать некую вещь (rem), которая сокровенна (occulta), из которой происходит, чудесным образом, такая жидкость, которая, без насилия и шума, растворяет золото; более того, обращает его в жидкость (liquescit) столь же мягко и естественно, сколь /тает/ лед под воздействием горячей воды; если вы обретете это, вы будете обладать вещью, из которой Натура производит золото; и все металлы, сколько бы их ни было, и все вещи из нее /из этой вещи/ имеют свой исток (ortum), однако ничто так не возлюблено (amicatus) ею, как золото, ибо другим вещам свойственная нечистота (impuritas), золоту же — ни в коей мере, потому что она ему вместо матери.

И, наконец, я заключаю таким образом: если вы не желаете внять этим моим писаниям и увещеваниям, то не извините ли вы меня, стремящегося оказать вам добрые услуги? Я честно сделал столько, сколько дулжно, как подобает мужу с чистой совестью. Если вы ищете знать, кто я такой, — я Гражданин Мира (Cosmopolita): если вы меня узнали, и если вы желаете быть добрыми и честными мужами, то вы промолчите; если вы не узнали меня, не ищите /сведений/ обо мне, ибо доселе едва ли кому-нибудь из смертных мною будет открыто более, чем это сделано в сем общедоступном писании. Верьте мне: если бы я не был человеком такого рода по своему состоянию и положению (status ac conditionis) ничто не было бы для меня приятнее, чем жить уединенно, либо вместе с Диогеном прятаться под бочкой; ибо я вижу, что все сущее — суета, что обман и скупость обычны там, где все продажно и несправедливость возобладала над достоинством: блага грядущей жизни вижу перед очами, этому и радуюсь. Я уже не удивляюсь, как это было со мной прежде, почему Философы, обладая таким Лекарством, не исцелились от сокращения дней своих; ибо у всякого Философа перед очами последующая жизнь, — так, как тебе является в зеркале твое собственное лицо. Ибо, если Бог тебе дарует желанное завершение /Делания/, ты потом поверишь мне и не откроешь себя миру.

Философическая Энигма, или Символ Сатурна, где через Притчи ясно раскрывается Азот

Это случилось некогда, после того, как я столь много лет жизни своей плыл от Полюса Арктического к Полюсу Антарктическому, что, по воле единого Бога, причалил к берегу некоего великого Моря; и хотя я наилучшим образом постиг и исследовал вид и особенности моря этого мира, тем не менее я пребывал в неведении относительно того, рождается ли в его пределах также и эта рыбка эхенеида {206} , которую вплоть до нынешнего времени прилежно искали столь много людей, занимающих как высокое, так и низкое положение. И вот, в то время как я на берегу созерцаю Мелозин {207} , туда и сюда проплывающих, вместе с Нимфами, будучи еще утомлен предшествующими трудами и отягощен различными помышлениями, меня от шепота вод охватывает сон; и когда я сладко засыпаю, предстает передо мною во сне чудесное видение.

Я вижу, как из Нашего Моря выходит с трезубцем убеленный почтенной сединою Старец Нептун, который меня, после дружеского приветствия, препровождает на прелестнейший Остров. Этот прекраснейший Остров был расположен по направлению к Южному ветру {208} , и все вещи там наиболее соответствуют потребностям человека и имеют целью его усладу: Елисейские Поля Вергилия едва могли бы сравниться с ним. Весь берег Острова отовсюду был окаймлен зеленеющими миртами, кипарисом и Розмарином {209} . Зеленеющие луга, приятнейшим образом покрытые пестрыми цветами, издавали сладчайшее благоухание. Холмы были дивно украшены виноградными лозами, оливковыми деревьями и кедрами. Рощи полны апельсиновых и лимонных деревьев. Общественные дороги, с обеих сторон обсаженные лавровыми и гранатовыми деревьями, с особым мастерством расположенными, приятнейшую пилигримам предоставляли тень. Короче говоря, там можно было увидеть все, что ни есть в целом мире.