— Я вижу нормально, — сказал он, — мой пульс учащен, желудок немного сполз вниз, все остальное в порядке, никакого ощущения головокружения.

— Тогда радуйся, — сказал Седрик, — мне будет плохо, и этот круг на рисунке я буду воспринимать как овал.

У всех четверых в той или иной степени были установлены такие переходные симптомы. Несмотря на практику и тренировки организму требовалось несколько часов, чтобы привыкнуть к новым положению вещей. Массиму доложил о результатах в ЦУП, проверил, не вставая с кресла, климатические условия на борту и называл по порядку важнейшие числа и данные различных измерительных инструментов. Теперь у них было несколько часов времени. В центре производили расчеты точной орбиты вращения.

Секунду они могли видеть в иллюминатор свой ракетоноситель. «Геркулес», как шутливо называлась последняя ступень, сейчас отделилась, управляемая с Земли по радио. На мгновение в кабинах воцарилась тишина. Существовал проверенный метод привыкания к новой среде обитания. К нему относились покой и концентрация, определенная разновидность авгосуггестии. В худшем случае перенапряженные нервы желудка можно было успокоить медикаментами; но никому не потребовалось это средство. После двух обращений вокруг Земли первые трудности были преодолены. Они поднялись со своих кресел. Осталось лишь чувство, что они стоят на голове. Это должно было продлиться еще некоторое время.

Массиму говорил с Центром. Он позвал своих спутников в командную рубку.

— Пожалуйте на церемонию поздравления, шеф хочет вас видеть.

На маленьком экранчике можно было не очень отчетливо различить несколько людей, которые махали им рукой в знак приветствия. Они обменялись шутками, главный инженер сообщил им данные их орбиты. В эти часы на околоземную орбиту должен был быть выведен второй космический корабль. В нем будет находиться важнейшая часть «Кеплера», приводной агрегат с реактором, перегородками и прочими узлами, которые из-за большого веса могли собраться воедино только на орбите.

Изображение на экране начало мерцать. Сразу после этого было видно лишь светлые полосы.

— Первая неполадка, — пробормотал Генри Джефсон, — дурной знак.

— Не каркай, — сказал Массиму, — это могут быть атмосферные помехи.

Он сообщил в Центр о плохом приеме изображения. Они хотели найти и устранить ошибку.

Дамар сказал: «Что до меня, то в передача изображения нет необходимости. Изображение с Земли только отвлекает».

— Это правда, — подтвердил Седрик, — у нас есть цель, и с этого момента мы должны на ней сконцентрироваться. Все остальное несущественно.

— Не так уж и несущественно, — заметил Массиму. — Самое позднее через четыре недели мы примем на борту гостя, с которым нам придется справиться.

Они знали, на что он намекал. Незримым гостем была тоска по дому. Она начинала проявляться с полной уверенностью. А впереди все еще были совсем другие проблемы. Они были готовы к этому и крепко решили противостоять приступам нападкам монотонности и давящей на нервы тишине. Массиму не ошибся; передача время от времени изображения с Земли на космический корабль была важным средством, которое усиляло чувство безопасности, осознание того, что они словно у Христа за пазухой. В моменты кризиса, когда распространялась космическая болезнь, фототелеграфная связь и прочие технические устройства могли хотя бы ослабить наступающую депрессию.

Но прежде всего этого еще не чувствовалось. Они себя прекрасно чувствовали, и «Кеплер» все еще не находился в космосе в космосе. Космический корабль летел на расстоянии в 437 километров от Земли. Здесь находилась внешняя атмосфера, молекулы газа в которой больше не могли удерживаться земной гравитацией. На этой орбите вращения четверка могла подготовиться к долгому путешествию.

Массиму открыл три спицы «Кеплера». Они ожидали старта транспортного корабля. В иллюминаторе пролетела звезда. Дамар наблюдал за ней в бортовой телескоп.

— Я там работал, — сказал он задумчиво, — посмотрите на «Глаз Калушнина» — летающую обсерваторию [13] . Это было прекрасное время. Сейчас они удаляются…

Они назвали это искусственное небесное тело, которое делало круг по эллиптической орбите вокруг Земли, по имени главного конструктора Калушнина. Обсерватория находилась на околоземной орбите и отдалялась только тогда, когда достигала своего апогея после десяти земных радиусов. Трое ученых, которые работали в обсерватории, тоже заметили «Кеплер». Они передавали по радио приветы и желали успеха в полете.

Немного позже «Глаз Калушнина» нырнул под земной диск.

У четверки больше не было времени, чтобы заниматься маленькой станцией. ЦУП сообщил о старте транспортного космического корабля. Прошло пятнадцать минут, затем на их орбите появился вытянутый объект. Их агрегат приближался медленно, связанный с капсулой, в которой размещались два сборщика-монтера. Они стояли в контрольной рубке и напряженно наблюдали маневр в проекционное зеркало. Стыковка двух небесных тел была произведена в автоматическом режиме. Как только соприкоснулись патроны плоскостей, они были цепко скреплены друг с другом выскакивающими скобами. Когда агрегат приблизился почти на один метр, они схватились за поручни. Секундами позже «Кеплер» получил толчок, его начало трясти; этот процесс сопровождался гремящим звуком. Патроны зафиксировались, агрегат соединился с космическим кораблем. Сразу после этого «Кеплер» снова получил небольшой толчок. Космическая капсула с двумя монтерами отделилась от агрегата. Им не пришлось выйти в космос, потому что стыковка произошла без ошибок и происшествий. Все же они пока оставались вблизи «Кеплера», чтобы вмешаться, если возникнут сложности.