В полной мере выявить интенсивность сепаратистских движений в различных частях Советского Союза невозможно, но кошмар многочисленных движений за отделение должен преследовать советское правительство. Если бы разразились война с Китаем или серии восстаний в Восточной Европе, Москва оказалась бы перед лицом открытых выступлений за отделение или автономию во многих советских республиках.

Большинство американцев вряд ли могут вообразить обстоятельства, которые привели бы к распаду Соединенных Штатов (как еще десять лет назад не могли вообразить подобное большинство канадцев). Однако нажим секционистов постепенно возрастает. Ныне в Калифорнии в подпольном бестселлере описывается отделение северо — западных штатов от Америки, которого они добиваются, угрожая взорвать ядерные заряды в Нью — Йорке и Вашингтоне. Существует и другой сепаратистский сценарий [476] . В отчете, подготовленном для Киссинджера, пока он еще занимал пост советника по делам национальной безопасности, обсуждалось возможное отделение от Америки Калифорнии и Юго — Запада для образования испаноязычной или двуязычной географической единицы «Чикано Квебеке» [477] . Говорилось также о воссоединении Техаса с Мексикой для создания могущественной нефтяной державы под названием «Техико».

Недавно на отдельном газетном прилавке в Остине я купил номер «Texas Monthly» с острой критикой политики Вашингтона в отношении Мексики, и там была фраза: «В последнее время у нас больше общего с нашими бывшими врагами в Мехико — сити, чем с нашими лидерами в Вашингтоне… Янки крали нашу нефть еще со времен Спиндлтона… поэтому техасцев не должно удивлять то, что Мексика пытается избежать подобного экономического империализма» [478] .

Там же я приобрел наклейку для автомобиля, на которой была изображена лишь звезда Техаса и написано одно слово: «Отделение».

Некоторые выводы могут показаться слишком натянутыми, однако факт остается фактом: в Соединенных Штатах так же, как и в остальных высокоразвитых странах, возрастают сепаратистские тенденции. Даже если отбросить потенциальный рост сепаратистских устремлений в Пуэрто — Рико [479] и на Аляске [480] , а также притязания исконных жителей Америки на национальную независимость, мы можем проследить расширение раскольнических тенденций в самих континентальных штатах. Согласно заключению Национальной конференции государственных законодательных органов, «в Америке идет вторая гражданская война. Конфликт происходит между индустриальными Северо — Западом и Средним Западом и нефтяными штатами Юга и Юго — Запада» [481] .

Ведущие деловые издания говорят о «второй войне между штатами» и заявляют, что «неравномерность экономического развития подталкивает регионы к острому конфликту». Тем же воинственным языком пользуются губернаторы штатов и чиновники с Юга и Запада, которые характеризуют происходящее как «экономический эквивалент гражданской войны» [482] . Взбешенные тем, что предлагает Белый Дом в отношении энергетики, эти чиновники, по словам «Нью — Йорк Тайме», «готовы на все, вплоть до отделения от Союза, чтобы сохранить нефть и природный газ для растущей промышленной базы региона».

Раскол происходит и внутри самих западных штатов. Как говорит Джеффри Найт, законодательный директор Друзей Земли, «западные штаты все больше ощущают себя энергетической колонией таких штатов, как Калифорния» [483] .

В период перебоев с топливом и горючим в середине 70–х годов в Техасе, Оклахоме и Луизиане появилось множество автомобильных наклеек с надписью: «Пусть эти ублюдки мерзнут в темноте» [484] . Слегка завуалированный намек на отделение читается в объявлении, помещенном в «Нью — Йорк Тайме» штатом Луизиана, где читателям предлагается «рассматривать Америку как страну без Луизианы».

Жителям Среднего Запада предлагается «перестать держаться за дымовые трубы» [485] , перейти к более продвинутым промышленным технологиям и начать мыслить региональными мерками, а руководители северовосточных штатов организуются для защиты своих региональных интересов [486] . Общественные настроения нашли отражение в печатном заявлении Коалиции по спасению Нью — Йорка, которое гласило, что «федеральная политика насилует Нью — Йорк» и что «жители Нью — Йорка могут постоять за себя».

Что означают все эти воинственные заявления, не говоря об актах насилия и протеста? Ответ может быть лишь один: индустриальная революция создает внутреннее напряжение, которое может закончиться взрывом.

Частично это напряжение обусловлено энергетическим кризисом и необходимостью перехода от энергетической и индустриальной базы Второй волны к таковым Третьей. Мы наблюдаем (как упоминалось в главе 19), что во многих районах мира региональная экономика становится столь же обширной, сложной и внутренне дифференцированной, как национальная экономика прошлого поколения. Это создает экономические предпосылки для сепаратистских движений и стремления к автономии.

Но какую бы форму не принимали эти тенденции — открытого сепаратизма, двуязычия, самоуправления или децентрализации, центробежные силы получают поддержку, потому что национальные правительства не в состоянии гибко реагировать на быструю дезинтеграцию общества.

По мере того как массовое общество индустриальной эпохи распадается под воздействием факторов Третьей волны, региональные, местные, этнические и религиозные группы становятся все менее однородными. Условия и потребности членов этих групп начинают расходиться, что приводит к внутренней дифференциации на уровне индивида.