Смысл этого факта огромен. Например, когда русские пытаются подавить новое разнообразие или не допустить политического плюрализма, который приходит вместе с ним, они в действительности (используя их же жаргон) «заковывают в кандалы средства производства» — они замедляют экономическую и технологическую трансформацию общества. Мы, в некоммунистическом мире, сталкиваемся с тем же выбором: мы можем либо сопротивляться толчку к разнообразию в тщетной последней попытке спасти наши политические институты Второй волны, либо признать разнообразие и соответственно изменить эти институты.

Первую стратегию можно осуществить только тоталитарными мерами, и она должна привести к экономическому и культурному застою; вторая ведет к социальной эволюции и основанной на меньшинствах демократии XXI в.

Чтобы вновь создать демократию в условиях Третьей волны, нам нужно выбросить за борт пугающее, но ложное допущение, что все большее разнообразие автоматически порождает все большее напряжение и конфликт в обществе. В действительности верным может быть прямо противоположное. Конфликт в обществе не только необходим, он, в определенных границах, желателен. Если сотня людей отчаянно хочет медное кольцо, их можно заставить драться за него, если каждый из ста имеет свою цель, то гораздо выгоднее торговать, сотрудничать и создавать символические отношения. При соответствующих социальных устройствах разнообразие может вести к безопасной и стабильной цивилизации.

Именно отсутствие соответствующих политических институтов сегодня обостряет ненужный конфликт между меньшинствами до грани насилия. Именно отсутствие таких институтов делает меньшинства непримиримыми. Именно из — за отсутствия таких институтов найти большинство все труднее и труднее.

Ответ на эти проблемы не в том, чтобы душить несогласие или обвинять меньшинства в эгоизме (как будто элиты и их эксперты тоже не имеют собственных интересов). Ответ в новых, наделенных воображением устройствах для примирения и легитимизации разнообразия — новых институтах, которые чувствительны к быстро меняющимся нуждам изменчивых и умножащихся меньшинств.

Подъем демассифицированной цивилизации выносит на поверхность глубокие неразрешимые вопросы, касающиеся будущего правления большинства и всей механистической системы голосования для выражения предпочтений. Когда — нибудь будущие историки, возможно, посмотрят на голосование и поиск большинства как на архаичный ритуал, в котором участвуют коммуникационно примитивные существа. Однако сегодня, в опасном мире, мы не можем позволить себе делегировать кому — либо полную власть, мы не можем поступиться даже слабым народным влиянием, которое существует при мажоритарных системах, и не можем позволить крошечным меньшинствам принимать крупные решения, тиранящие все остальные меньшинства.

Поэтому мы должны решительно пересмотреть незрелые методы Второй волны, которыми мы добиваемся ускользающего большинства. Нам нужны новые подходы, созданные для демократии меньшинств, — методы, цель которых скорее вскрывать различия, чем прикрывать их неестественным или поддельным большинством, основанным на эксклюзивном голосовании, запутанной формулировке проблем или мошеннических избирательных процедурах. Короче говоря, нам нужно таким образом модернизировать всю систему, чтобы усилить роль разнообразных меньшинств, и при этом позволить им формировать большинство. Для этого потребуются радикальные изменения во многих наших политических структурах, начиная с самого символа демократии — избирательной урны.

В обществах Второй волны голосование для определения народной воли обеспечивало правящим элитам важный источник обратной связи. Когда условия, по той или иной причине, становились нестерпимыми для большинства и 51 % избирателей выражал свою боль, элиты могли, как минимум, сменить партии, изменить политику или пойти на какой — нибудь другой компромисс.

Однако даже во вчерашнем массовом обществе принцип 51 % был явно грубым, чисто количественным инструментом. Голосование для определения большинства ничего не говорит нам о качестве взглядов людей. Оно может сказать нам о том, сколько людей в данный момент хотят X, но не о том, как сильно они его хотят. Кроме того, оно ничего не говорит нам о том, чего бы они хотели от X взамен — критическая информация в обществе, состоящем из многих меньшинств.

Оно также не сигнализирует нам, когда меньшинство настолько чувствует себя под угрозой или приписывает такое жизненно важное значение одной проблеме, что его взглядам, по — видимому, следует придавать больше веса, чем обычно.

В массовом обществе эти известные слабости правления большинства были терпимыми, потому что, среди прочего, многим меньшинствам не хватало стратегической силы, чтобы разрушить систему. В сегодняшнем тонко связанном обществе, в котором все мы — члены меньшинств, это уже не так.

Для демассифицированного общества Третьей волны системы обратной связи индустриального прошлого в целом слишком грубы. Поэтому нам придется применять голосование и опросы радикально новым способом. Вместо поиска безыскусного ответа — да — нет — при голосовании нам нужно определить потенциальные требования чего — то взамен, задав примерно такие вопросы: «Если я откажусь от своей позиции по проблеме аборта, откажетесь ли вы от своей по расходам на оборону или ядерной энергии?» или «Если я соглашусь на небольшой дополнительный налог на мои личные доходы в следующем году, чтобы сделать ассигнования на ваш проект, что вы предложите взамен?»