За нашим продвижением к новой системе производства кроется возможность социальных изменений, настолько поражающих своими размерами, что мало кто из нас захотел бы оказаться с ними лицом к лицу. Ведь мы стоим перед революционизированием и нашего дома.

Наряду с поощрением малых производственных групп, наряду с возможностью децентрализации и деурбанизации производства, наряду с изменениями существующего характера труда, новая производственная система может перенести буквально миллионы рабочих мест с заводов и из офисов, куда они были занесены Второй волной, и вернуть их туда, где они были до того: в дом. Если это случится, любой известный нам институт, от семьи до школы и корпорации, трансформируется.

Три сотни лет назад, наблюдая массу крестьян, работающих на полях, лишь безумец мог бы вообразить, что скоро настанет время, когда поля опустеют, а люди будут собраны на городских заводах, где станут зарабатывать на хлеб насущный. И безумец оказался прав. Сейчас требуется смелость, чтобы предположить, что наши самые большие заводы и офисные здания могут еще при нашей жизни наполовину опустеть, превратиться в мрачные склады или их переделают под жилые помещения. Но это вполне возможно при новом способе производства: при возвращении к домашнему производству на новой, более высокой, электронной основе и с новым отношением к дому как к центру общества.

Предположить, что миллионы людей скоро смогут проводить время дома, вместо того, чтобы идти в офис или на завод, значит немедленно вызвать огонь критики. Действительно, здесь достаточно поводов для вполне разумного скептицизма. «Люди не захотят работать дома, даже если у них будет такая возможность. Посмотрите на женщин, которые рвутся из дома на работу!» «Как можно выполнить работу, когда кругом бегают дети?» «У людей не будет стимула, если за ними не присматривает начальство». «Чтобы развивались доверие и ответственность, необходимые для совместной работы, люди должны непосредственно контактировать друг с другом». «Архитектура обычного дома не приспособлена для этого». «Что вы имеете в виду под работой дома — небольшую вагранку в каждом подвале?» «Что, если этому будут препятствовать зональные ограничения или хозяева дома?» «Профсоюзы не дадут этой идее воплотиться в жизнь». «Как насчет сборщиков налогов? Они станут вычитать еще больше при работе дома». И последнее препятствие: «Что же, целый день сидеть дома вместе с женой (или с мужем)?»

Даже старик Карл Маркс нахмурил бы брови. Работа дома, считал он, это реакционная форма производства, потому что «собираться вместе в одном цехе» — «необходимое условие разделения труда в обществе». Короче говоря, существовали и существуют множество причин (или псевдопричин) для того, чтобы отбросить эту идею, посчитав ее глупой.

Но ведь 300 лет назад существовало столько же, если не больше, причин для того, чтобы не верить в то, что люди могут двинуться из дома и с полей на заводы и фабрики. Кроме того, они работали в собственных домах и на близлежащих землях около 10 тыс. лет, а не каких — то 300. Вся структура семейной жизни, процесс воспитания детей и формирования личности, вся система собственности и власти, культура, ежедневная борьба за существование были связаны с домашним очагом и почвой тысячью невидимых цепей. Но эти цепи вскоре, как только возникла новая система производства, были разорваны.

Сегодня это снова повторяется, и действует целый ряд социальных и экономических сил, чтобы переместить место работы.

Для начала, перемещение от Второй волны производства к новой, более развитой Третьей волне, как мы уже видели, уменьшает количество рабочих, которые должны производить материальные изделия. Это означает, что даже в производственном секторе возрастает объем работы, которая — при правильной схеме телекоммуникаций и прочем оборудовании — может быть выполнена где угодно, в том числе в собственной гостиной. И это не просто научная фантастика.

Когда «Вестерн электрик» перешла от производства электромеханического переключающего оборудования для телефонной компании к выпуску электронных переключающих устройств, состав работающих на весьма продвинутом производственном предприятии компании в Иллинойсе изменился. Прежде производственные рабочие преобладали над «белыми воротничками» и техниками в соотношении 3:1. Сейчас соотношение 1:1. Это означает, что половина от 2 тыс. рабочих теперь имеет дело с информацией, а не с предметами, и большая часть их работы может быть сделана на дому. Дом Куомо, технический директор завода в Северном Иллинойсе, говорит об этом решительно: «Включая инженеров, от 10 до 25 % работы, которая здесь делается, могла бы производиться дома при существующей технологии».

Управляющий этого завода Джералд Митчелл идет даже дальше. Он утверждает: «Все говорит за то, что от 600 до 700 из 2 тыс. могут сейчас — при существующей технологии — работать дома. А лет за пять мы сумеем уйти далеко вперед в этом отношении».

Их мнение удивительно сходно с мнением Дара Ховарда, управляющего производством на заводе «Хьюлетт — Паккард» в Колорадо — Спрингс: «У нас на производстве сейчас занята одна тысяча людей. Технология позволяет около 250 из них работать дома. Материально — техническое обеспечение может представлять сложность, но оборудование и деньги решат эту проблему. По данным исследования, если вложить деньги в компьютерные терминалы, от половины до трех четвертей людей тоже сможет работать дома». На заводе «Хьюлетт — Паккард» число людей, работающих дома, увеличилось от 350 до 520 рабочих.

Это означает, что от 35 до 50 % всей рабочей силы в этом развитом производственном центре могли бы даже сейчас делать большую часть работы — если не всю — дома, изменив таким образом организацию производства. Третья волна, вопреки Марксу, не требует, чтобы 100 % рабочей силы было собрано в цехах.

Те же самые утверждения повторяют руководители электронной индустрии как таковой или в составе больших предприятий. Согласно Питеру Таттлу, вицепрезиденту Ortho Pharmaceutical Ltd. (Канада), вопрос стоит не «какому количеству людей можно позволить работать дома?», а «какое количество людей должно выполнять работу в офисе или на заводе?». Говоря о 300 рабочих своего завода, Таттл заявляет: «75 % могут работать дома, если мы обеспечим коммуникационную технологию». Разумеется, то, что применимо к электронике или производству лекарств, возможно и в других развитых индустриях.