– Только глупец откажется от такой добычи, – ухмыльнулся толстяк.

– Нам и самим мало будет, – нахмурился шеппарь Грома.

– Так если что на Овсяном торжище не доберем, то можно по реке Сиене [69] подняться до Роуена, [70] – предложил данн. – Харек до него не дошел. Там-то уж точно можно столько золота взять, что по пять сотен на гребца выйдет.

– Пять сотен на гребца, говоришь? – скривился Хрольф.

– Да раздери меня Гарм, если я вру, – напирал толстяк.

– А сколько у тебя драккаров? – для порядка спросил племянник Неистового Эрланда. – И надо еще посмотреть, какие у них имена.

– Среди тех четырех кораблей, за манскапы которых я могу ручаться, Трюморков [71] нет, Хрольф, – сказал ярл Хедебю, с тревогой поглядывая на занавес. Не иначе как среди тех людей, с которыми он приехал на Бирку, соглядатаев Харека было больше, чем блох на подзаборной собаке.

– Так что? Возьмешь меня в свою ватагу? – спросил он, скребя шею под бородой.

– Когда буду на Хедебю, пошлю к тебе человека, – пообещал племянник Неистового Эрланда.

Данн кивнул и отдернул полог.

– Я, Кнуб, ярл Хедебю, предупредил тебя, Хрольф! – громко и властно сказал он. – Либо ты отплатишь моему господину полной мерой, или за твой проступок тебя и всех шёрёвернов Бирки ждет суровая кара!

Едва заметно подмигнув шеппарям, ярл Хедебю шагнул за занавес.

Вновь послышалось бряцание оружия. Это уходили из дома Хрольфа хольды даннского конунга.

Полог опять зашевелился.

– Не мешайте нам разговаривать! – рявкнул шеппарь. И рожи гребцов так и не появились в проеме перегородки, отделявшей хозяйскую половину от клетей манскапа.

– Пять сотен на гребца?! – выдохнули разом все Хрольфовы гости. Никто из них и не помыслил заподозрить Кнуба в том, что тот сказанул это ради красного словца. Такими посулами не раскидываются даже ветреные данны. За подлог викинги могли наказать, пожалуй, и построже, чем за воровство у сотоварища по манскапу. Даже Волькша в своей сладкой сказке, которую он скормил Хрольфу после первого разговора с управителем Хедебю, не смог заронить в душу свея более всхожие зерна корысти. Слова же, брошенные данном, мгновенно пустили корни и тут же расцвели пышным цветом.

Пять сотен крон на гребца!

И уже было не важно, что Харек Черепаха требует отдать ему двадцать тысяч серебром. Он, конечно, обнаглел в своей лени, но раз уж это надо, дабы без препон плавать мимо его владений, то он их получит. Гавр – все же его вотчина. Почему бы не помочь ленивцу собрать урожай с полей? За пять-то сотен на гребца!

Теперь настало время подавать обильную трапезу, которая даже не успела толком остыть, пока шеппари приходили к согласию о том, когда и как они двинутся на Овсяную заводь. К великому удивлению Волькши, никто и не думал оспаривать верховодство Хрольфа. Единственное, на чем настаивали шеппари, – это не брать в поход никого, кроме тех, кто был достаточно дальновиден, чтобы в тот день откликнуться на зов Хрольфа-морехода. Лишний щит при разделе добычи – в тягость. И так сотрапезники насчитали, что в набег двинется более четырех сотен руси, включая две дюжины берсерков.

Стоило вожакам шёрёвернов сговориться, как полог между половинами дома раздвинули, и Хрольф кликнул к обильному столу свой манскап.

– Что тут за вече было? – спросил Волькшу Рыжий Лют, немало оскорбленный тем, что его щуплый приятель присутствовал при сговоре, а он, человек, который принес ровно половину победы при Хохендорфе, прохлаждался не у дел.

– Договаривались на четырнадцати драккарах идти в Овсяную заводь, – безучастно ответил Волкан.

– На четырнадцати? – удивился Олькша. С числами и у него были нелады, но со счетом на пальцах он справлялся.

– Три корабля Хрольфа. К нему в ватагу еще семь. А в даннских землях, на Хедебю, к ним добавится еще четыре, что под своей рукой поведет тамошний ярл.

– Ух ты! – позабыл все обиды Ольгерд. – А когда?

– Как только новые драккары Хрольфа буду снаряжены.

Рыжий Лют недовольно крякнул. Он-то был готов идти в поход хоть на следующий день, а тут надо было ждать еще неизвестно сколько. Однако добрый кусок жареной свинины и неподъемная чаша пива быстро примирили его с неизбежностью ожидания.

Как ни старался Хрольф хранить серьезное лицо и вести себя, как подобает шеппарю суровых шёрёвернов, но, когда с корабельного двора Екебю приехал посыльный и сказал, что на новом драккаре Гастинга осталось только водрузить на форштевень [72] драконью голову и тот будет окончательно готов вгрызаться в морские дали, шеппарь смеялся, гомонил и выделывал коленца почище своего сына Ронгвальда, когда тому доставались подарки. Племянник Неистового Эрланда то и дело пускался в какой-то диковатый пляс, поил всех встречных лучшим пивом и даже пожаловал отроку, привезшему такую добрую весть, восьмушку кроны.