Глаза его загорелись, и он широко улыбнулся. Он принялся застегивать свою старую кожаную куртку. Я заметил, что на нем та же самая одежда, которую он носил тем летом, когда умер.

— Ну, пошли тогда… покажи, что они сделали с… какой сейчас год?

— Две тысячи третий, пап.

— Черт. Эти старые дома долго простояли. Никогда бы не подумал, что они столько протянут, судя по тому, как шли дела.

— С чего ты хочешь начать?

— Отсюда, с дома. — Он бродил по комнате, ему очень хотелось увидеть что-нибудь интересное.

— Хорошо, — начал я. — О! Знаешь, у нас в течение многих лет была женщина премьер-министр.

— Черт, да ты шутишь. Ну и как она?

— Просто прекрасно. Значит, вот… лазеры и компьютеры, — это все сильно развилось с тех пор.

— Я так и думал. А ты все еще делаешь вещи из стекла? Всяких животных там и прочее?

— Нет, сейчас все делают машины. А я — менеджер выставочного зала. Сейчас то, что я делал раньше, никому не нужно. Посмотри на это, — я показал ему свои старые электронные часы.

— Черт побери, они используют ртуть! И весят немного, правда?

— Кристалл кварца. Он выдает импульс, когда через него проходит электрический заряд.

— Дорогие?

— Нет, на гаражных распродажах их раздают задаром. Посмотри на это, тебе понравится, — я показал ему свой компьютер, зажег экран, а затем подключился к Интернету. Запустил простую компьютерную игру-головоломку и объяснил, как это все работает.

— Ты хочешь сказать, что они сделали это все просто ради детской игрушки?

— Нет-нет. В нем куча практических приложений. Ты можешь находить разную информацию, просто он вообще-то оказался не настолько хорош, как все раньше думали. В нем слишком много вещей, которые никому не нужны, — я показал ему кое-какие сетевые страницы и дал постучать по клавишам.

— Немножко запутанно, — сказал он радостно. — Всякие изобретатели, помню, носились с этой идеей во время войны. Тьюринг и вся эта шайка-лейка. А что у тебя еще есть?

В течение следующего часа я водил его по дому, вытягивая ящики и открывая шкафы, отыскивал самые разные штуковины, о которых ему можно было рассказать. Глядя ему в глаза, я пытался понять, не оказался ли мир менее интересным, чем он надеялся. Изменилось-то не так уж и много. В доме все еще были старые стулья и столы, и кровати, и телевизор. Его забавляли разные глупости, типа собачки-робота, которая махала хвостом, когда ей свистели. Его очень заинтересовал проигрыватель компакт-дисков.

— Это как пластинка, — объяснил я. — Она покрыта крошечными дырочками, которые считывает концентрированный световой луч. Его изобрели уже много лет назад.

Он покрутил диск в руке, и его пальцы не оставили на поверхности смазанных следов. Я коротко дотронулся до его руки. Она была холодной и сухой.

Меня снова осенило, я вытащил из кармана свой мобильный и открыл его.

— Смотри, — сказал я, — телефон, такой маленький, что его можно носить в кармане. Никаких проводов. И им можно фотографировать.

Он прищурился, глядя на крошечный экран:

— Зачем?

— Не знаю.

После того как мы посмотрели свадебные фотографии Стивена, я предложил поехать выпить пива. Ему было интересно все, что касалось приборной доски в машине, и почему она подсвечивалась, как проигрыватель для компакт-дисков. Это казалось ему слишком навороченным, без необходимости сложным.

— А кто вообще ее сделал? — спросил он, оглядываясь на заднее стекло и разглядывая окрестности через свое окно, когда мы отправились к Тоттенхэм-Корт-Роуд.

— Японцы, — ответил я. — Они сейчас много машин делают.

Он молчал, пока мы не припарковались в подземном гараже рядом с Шафтсбери-авеню.

— Здесь стало много новых зданий. Мне не очень нравится, как они сделаны. Все это стекло, никакой возможности уединиться.

— Всё делают машины на заводах, а потом уже собирают части на месте, — объяснил я. — Никто ничего больше не делает руками. Вещи уже не ломаются, как раньше.

— Это хорошо. А улицы очень грязные, да? Дороги все разрыты — почему? И людей больше, чем раньше, — он указал на человека, который брал деньги в банкомате. Я объяснил, что это такое.

— А как они знают, что это ты, а не еще кто-нибудь? — спросил он.

— У тебя есть такая карточка, видишь? — Я достал свою из портмоне. — И специальный номер, который больше никто не знает.

— Снова компьютеры. Хммм.

— Точно.

Мы вошли в один из старых пабов в Сохо. Мне показалось, что там ему будет приятнее, чем в заведении с мигающими огнями и видеоэкранами. Я отыскал марку пива, которого он хотел бы выпить, и мы уселись в углу, подальше от музыкального автомата.