Шарлотта негодующе фыркнула. Нет, все-таки он совершенно невыносимый человек! И почему она так его любит!

— Кто-нибудь приходил нас проверить? — спросил он, не подозревая о борьбе, которая совершалась в ее душе.

— Один раз. Они остановились в дверях и оттуда пытались рассмотреть, что мы делаем. Видимо, вас побаиваются, — рассеянно сказала Шарлотта.

— И кто это был?

— Мужчины.

— Скажите пожалуйста, мужчины! А теперь, бога ради, воспользуйтесь своим умом и подумайте, что вы можете о них сказать!

Шарлотта обиделась. Как она могла полюбить такого самоуверенного грубияна?

— Я забыла спросить у них визитные карточки, но у одного был писклявый голос и деревенский выговор, — выждав паузу, сухо ответила она.

Бен надолго замолчал, мысленно перебирая своих потенциальных врагов. Шарлотта старалась припомнить еще что-нибудь, хотя не очень понимала, чем это поможет им выбраться отсюда.

— Они хвалили это убежище, говорили, что здесь им никто не помешает. Еще сказали, что я должна быть благодарна им за то, что потихоньку от его милости они притащили сюда кровать. Я думаю, они сделали это для себя, не похоже, чтобы они были такими добрыми и услужливыми. Скорее всего, они сами пользовались этим убежищем, когда приходилось от кого-то скрываться.

И хотя они приковали вас к ножке кровати, они все равно боялись подойти слишком близко. Видно, опасались, что вы можете прийти в себя и наброситься на них, трусы! — с презрением сказала она.

Услышав про кандалы, Бен вздрогнул и пошевелил ногой. Раздался тихий лязг металла. Напрягая все силы, он пытался руками разорвать оковы. Шарлотта догадалась об этом по его натужному дыханию и звяканью железа и с трудом удержалась, чтобы не заплакать от жалости: она представила, какую боль должно было причинить это усилие мышц его истерзанному телу. Нет-нет, она не сможет ему помочь, если даст волю слезам — что казалось ей таким спасением, когда она пришла в себя рядом с неподвижным телом Бена и отчаяние при мысли, что он умер, пересилило страх за свою жизнь.

— Кровать привинчена к полу. Я в этом убедилась, пока вы лежали без сознания. Так что не стоит трудиться, — сдержанно сказала она и вдруг вспомнила: — Да! А второй человек сказал что-то вроде «кое-кто может проболтаться», поэтому им нужно некоторое время «не высовываться». И еще он требовал, чтобы вам сохранили жизнь, пока не придет какой-то важный тип из «большого дома».

— Господи, Шарлотта, во что я вас втянул! — простонал Бен, закрыв избитыми пальцами опухшие глаза.

У нее сердце защемило от жалости к нему и негодования на себя за то, что она не позвала на помощь, когда бандиты схватили ее на улице и Бен мог еще ее спасти. А сейчас у них не было никакой надежды на спасение, поняла она и прикусила губы, чтобы он не услышал ее стона.

— Не важно, как мы попали сюда. Главное, как выбраться? — заявила она, подавив желание упасть в объятия Бена и спрятаться от страшной действительности.

— Уж они проследят, чтобы нам это не удалось, — мрачно пробормотал он, не желая возбуждать в ней обманчивую надежду.

— Неужели мы будем просто сидеть здесь и ждать, что они с нами сделают?

— Я же прикован, а они — мерзавцы, каких свет не видывал.

— Значит, мы просто ждем их, как крысы в ловушке? Но мы не можем сложить руки и покорно ждать, что там намерены с нами сделать.

Он замолчал, стараясь побороть в себе беспросветное отчаяние. Шарлотта уже жалела о своих резких словах, с помощью которых хотела вывести Бена из необычного для него состояния уныния и безнадежности.

— Нужно узнать, что это за место и кто эти бандиты, — наконец сказал Бен.

— Вы могли что-то увидеть, прежде чем потеряли сознание. Должно быть, вы знаете о них гораздо больше меня, сэр, поскольку я совершенно не привыкла к обществу, в котором, кажется, вам приходилось бывать, — с нарочитой язвительностью заметила Шарлотта.

— Вы — ведьма! — вырвалось у него, и она поняла, что мистер Бенедикт Шоу снова готов сражаться со всем миром и на этот раз победить.

Она только усмехнулась. Скажи он такое всего несколько часов назад, она враждебно ощетинилась бы против него, но сейчас бессмысленно было притворяться и снова надевать на себя маску неприступной мисс Уэллс.

— Бен, что они имели в виду под «большим домом»? — поинтересовалась Шарлотта.

— Парламент, — мрачно сообщил он.

— Значит, они ждут кого-то из членов парламента? Господи, как же высоко зашло это дело!

— Или представителя казначейства, — нехотя буркнул он.

И вдруг Шарлотта догадалась, о ком он думает.

— О нет! Бен, это не может быть ваш отец! — порывисто воскликнула она. — Это было бы слишком подло, слишком безнравственно! Ни один отец не может сделать такое с собственным сыном!

— Вы не знаете, на что способен человек в исключительных обстоятельствах, — резко сказал он. — Но, какого бы мнения я о нем ни был, мне не хочется верить, что против меня выступает мой отец, но теперь нужно все обдумать. Кит считает, что он никак не связан с нашими врагами, но слишком уж многое сходится, чтобы я и дальше обманывался на его счет. Лорд Пемберли — сам себе закон, и, слава богу, вы не знаете, на что он способен.