Шрифт:
Филипп не только предал ее, он отсек ее от родителей, лишил возможности быть самой собой…
Наблюдение за потенциальными соперницами не давало результатов. В горячке приема Юля иногда даже забывала о том, что истинная цель ее пребывания в поликлинике – вовсе не врачевание разных отвратительных фурункулов, и упускала из виду женщин.
Они между тем не давали ей не только прямых улик, но даже пищи для догадок. Ни одного подозрительного звонка, ни одного намека на предстоящее свидание. Под предлогом того, что хочет купить новый мобильник, но не знает, какой выбрать, Юля тщательно изучила телефоны подозреваемых. В записных книжках не нашлось ни одного из Филипповых номеров, правда, это ничего не значило. Имея три сотовых, Филипп легко мог завести и четвертый, специально для любовных дел.
Катенька каждый день являлась на работу с таким видом, будто ее ждет романтическое приключение. Елизавета, напротив, всегда выглядела так, словно с ней ничего подобного не может случиться.
Катеньку после вечерней смены встречал муж, а Елизавету Юля повадилась провожать до дома – якобы привыкла ходить в магазин, расположенный рядом. Елизавета вряд ли радовалась провожатой, но ничем не показывала, что Юлино общество ее тяготит.
Так можно мучиться подозрениями до старости, бесилась Юля.
– Пишите направление в стационар, – приказала она Елизавете, – флегмона голени.
– Хорошо, Юлия Евгеньевна, – церемонно кивнула та и обратилась к пациентке: – Подождите в коридоре, сейчас вынесу направление.
Когда женщина вышла, Елизавета посмотрела на Юлю:
– Вы уверены в диагнозе?
«Ах ты, наглая дрянь! Мало того что крутишь шашни с моим мужем, еще пытаешься унизить меня как врача!»
– Уверена! – высокомерно ответила она.
– Посмотрите внимательнее, это больше похоже на рожистое воспаление.
– Послушайте, Елизавета! Я не мешала вам учиться на врача и не виновата в том, что вы этого не сделали. Вы – медсестра, вот и выполняйте свои обязанности, к которым постановка диагноза не относится. – Может быть, взглянете еще раз? Гиперемия [3] слишком яркая для флегмоны, с четкими границами. Или вы определили флуктуацию [4] ?
– Я не обязана отчитываться перед вами. Пишите!
Через два дня на планерке Дубикайтис «порадовал»:
3
Покраснение кожи или других тканей в результате усиления тока крови. Характерный симптом воспаления.
4
Здесь: колебания жидкости, скопившейся в тканях в результате воспалительной реакции, как правило, признак гнойного воспаления.
– У нас расхождение. Направили с флегмоной, а оказалась рожа.
Юля втянула голову в плечи и покосилась на Елизавету. Сейчас та начнет обличать наглую самозванку, которая не только ничего не знает, но и не слушает советов более опытных людей.
– Это пациентка Бородкина? – уточнила медсестра. – Тут, Александр Кимович, немудрено было ошибиться. Сильнейший отек конечности, а сами знаете, при глубоких флегмонах флуктуация не определяется. Вот мы и выставили более грозный диагноз из предполагаемых.
Юля сидела как оплеванная. Она оскорбила Елизавету, а теперь та защищает ее! Дубикайтис, приписав растерянность на ее лице тому, что Юля сожалеет о допущенной ошибке, принялся утешать:
– Такое бывает, Юлия Евгеньевна. Болезнь не всегда выглядит как в учебнике. Главное, вы не пропустили пациентку, а направили в стационар.
«Кажется, я начинаю понимать, почему Филипп тянется к ней, – мрачно думала Юля, – только мне никогда не стать такой, как она…»
Вернувшись домой, Юля бессильно рухнула на диван. Сегодня она приняла сорок пациентов – далеко, конечно, до заоблачных показателей Дубикайтиса и Веры Борисовны, но для нее это рекорд. Тело ломило, и хотелось только одного – спать. Нет, пора завязывать с этой чертовой работой, иначе она превратится в собственную тень. Не хватает времени ухаживать за собой, сегодня она даже не сделала прическу. Опасаясь разноса за опоздание, Юля на ходу скрутила волосы в хвост. Такое случилось с ней чуть ли не в первый раз в жизни, и теперь она переживала, что это начало деградации. «Эдак я совсем расслаблюсь и через год превращусь в страшилище, и то, что муж имеет любовницу, никого не будет удивлять».
Она самыми страшными клятвами поклялась себе, что станет подниматься на полчаса раньше.
Тут зазвонил телефон.
– Юлия Евгеньевна, – раздался в трубке незнакомый голос, – дежурный хирург беспокоит.
– Слушаю.
– Вы не могли бы приехать, помочь на резекции желудка?
– Я? Но у вас полно более компетентных специалистов.
– Вот и нет. Рабочий день кончился, все компетентные специалисты разбежались. По инструкции мне должен ассистировать дежурный травматолог, но у Самурая в приемнике завал. Человек двадцать сидит, и если он сейчас уйдет со мной на операцию, кто-то из них обязательно напишет жалобу. Приезжайте, а?
– Хорошо. – Язык повернулся независимо от ее воли.
– Спасибо, очень выручили! Спускайтесь к подъезду, «скорая» за вами уже едет.
В приемном ее встретил Дубикайтис. Дежурный хирург не соврал, народу действительно сидело очень много.
– Привет, хорошо, что пришла. – Заведующий вдруг отбросил всякие церемонии. – Пойдем, провожу тебя, а то ты дороги не знаешь. Это я сказал, чтобы тебя вызвали, – тараторил он в пути. – Тебе будет полезно. Видишь ли, для того чтобы классно зашивать раны и выписывать больничные, нужно уметь делать резекцию желудка. Диалектика!