Тетка заявила, что прекрасно знает, что у нее болит, и спасет ее именно вазапростан, а вовсе не консультации каких-то там врачей, которые все равно ни черта не понимают.

– Тогда зачем вы пришли ко мне? – удивилась Юля. – Принимали бы себе спокойно лекарство… В хирургии сосудов я достаточно компетентна и, когда говорю, что у вас нет облитерирующего атеросклероза, то вполне отвечаю за свои слова. Тем более это заболевание крайне редко встречается у женщин.

– Мне нужен рецепт!

Елизавета, тогда они еще работали вместе, многозначительно скосила глаза. Что-то знает, поняла Юля и вопросительно посмотрела на нее. Елизавета пожала плечами: мол, делайте как хотите.

– Извините, но я не дам рецепта на лекарство, в котором не вижу необходимости, – сказала Юля. – Сходите на прием к невропатологу, к терапевту, чтобы исключить полиартрит, я запишу вас в лист ожидания на доплерографию сосудов, и после обследования мы подберем вам терапию.

Заявив, что все врачи – жмоты, у которых снега зимой не допросишься, женщина ушла, хлопнув дверью.

– Странная какая, – пробормотала Юля.

– Ничего странного. Вы посмотрели в карточке, где она работает?

– Ну и что?

– Я забыла вас предупредить, Юлия Евгеньевна, директор завода выделил специальный фонд для своих сотрудников. Если они предъявляют рецепт от врача, завод оплачивает им лекарства. Многие развели целый бизнес – ходят по специалистам и выклянчивают рецепты на дорогие препараты.

– И что, кто-то выписывает?

– Вы, пожалуй, первая, кто отказал. Остальные предпочитают не связываться, а может быть, и в доле, я не знаю…

– Подумаешь! Я за себя спокойна, – фыркнула Юля, – пусть ее осмотрит хоть сам Покровский, никакой сосудистой патологии не найдет. Отказавшись выписать вазапростан, я не допустила врачебной ошибки. Наоборот, предостерегла больную от возможных побочных эффектов. Препарат-то тяжеленький!

В куртке было очень жарко, и Юля решилась. Соорудив что-то вроде ширмы из дверок шкафа, она переоделась.

– Такие тонкости наше руководство не волнуют, – вздохнул Дубикайтис. – Раз есть жалоба, значит, виновата. Тебе поставили на вид за нечуткое отношение к больным.

Елизавета улыбнулась. Улыбка, нечастая гостья на ее лице, преображала строгую девушку. Из-под маски холодной не приступности на миг выглядывала милая женщина, но тут же пряталась обратно.

– Не переживайте, Юлия Евгеньевна. На зарплате не отразится.

– Наши начмеды вроде бы заканчивали медицинский институт, – задумчиво протянула Юля.

– Вроде бы так, хотя по ним этого не скажешь. Черт, из-под повязки все видно… Юль, можно в таком виде больных принимать?

– Ни в коем случае, Кутузов!

– А если тоналочкой попробовать? – предложила Елизавета.

– Ага, сейчас! В роли особо драчливого голубого я уж точно выступать не собираюсь. Что делать? Не больничный же брать, в самом-то деле. Елизавета, а если ты сама поработаешь? Я хоть бумаги разгребу.

– Не получится. Я занята в перевязочной, Коковцевой сегодня нет.

– Вот зараза, опять запила?

– Нет, на сей раз все законно. Она донор, кровь сдает.

– Интересно куда? В винный магазин? – буркнул Дубикайтис, но не слишком сурово. Сегодня он не мог в полную силу обличать порок Коковцевой.

Елизавета со вздохом встала и захлопотала над кофейными принадлежностями.

– Лучше бы они вас по лбу били. Колпак пониже натянули бы, и порядок.

Подойдя к зеркалу, Александр Кимович кокетливо опустил медицинскую шапочку на больной глаз.

– Н-да.

– Ты бы позвонил, я бы хоть темные очки принесла, – посочувствовала Юля.

– В два часа ночи тебе не понравилось бы слушать пьяного меня.

– Да пережила бы. Хочешь, съезжу за ними? Это займет минут двенадцать, не больше.

– В очках я вообще буду выглядеть как идиот. Нечего хихикать, Елизавета! Лучше придумай, что делать!

– Я попробую взять двойной прием, – храбро вызвалась Юля, хоть до сегодняшнего дня едва справлялась со своим. – Если ты отпишешь все мои долги по инвалидностям. Только я в травме мало что понимаю.

– Что тут понимать! Раны ты лучше меня зашиваешь, гипсами великолепно владеет Елизавета, а если сложный перелом – шину Крамера и в стационар.

– Прекрасная программа действий, но как я отличу простой перелом от сложного?