Секунду поколебавшись, София решительно выбралась на верхнюю палубу, но при такой качке сохранять вертикальное положение оказалось совсем не просто, и, чтобы не упасть на грубо отесанные доски, ей пришлось широко расставить ноги. Наверное, корабль попал в какой-то водоворот — у нее все кружилось и раскачивалось перед глазами; опустив голову, она сосредоточила взгляд на досках палубы и решительно сделала один шаг. Потом еще один.

Но тут палуба неожиданно накренилась, колени у нее подкосились и София, неловко раскинув руки, начала падать.

Ее поймали.

— Держитесь.

Две сильных руки подхватили ее. Изогнувшись, она успела поймать внимательный и чуть ироничный взгляд двух серо-зеленых глаз.

А затем ее вырвало прямо на блестящие гессенские сапоги.

— Я… — Она закашлялась и попыталась сплюнуть повисшую на губах отвратительную горечь. Мистер Грейсон по-прежнему железной хваткой держал ее за локти, не позволяя даже отвернуться. — Сэр… Отпустите меня, прошу вас.

— Ни в коем случае. Вы не держитесь на ногах. Идите сюда.

Он увлек ее в сторону, слегка подталкивая и заставляя двигаться мелкими шажками, потом, словно в издевательском вальсе, развернул вправо и, наконец, прислонил к стопке обвязанных канатом ящиков.

— Присядьте.

Она повиновалась, с благодарностью опустившись на занозистые доски.

— Оставайтесь здесь, — скомандовал он. — Я скоро вернусь.

«О, прошу, не надо», — с усталым раздражением подумала София, но как только стихли его шаги, она достала из кармана плаща носовой платок и вытерла лицо. Больше всего сейчас ей хотелось куда-нибудь сбежать и побыть одной. Но голова все еще кружилась, а через пару минут вернулся Грей, неся в руках дымящуюся кружку. Краем глаза София успела заметить, что его сапоги опять блестят как новенькие.

— Выпейте это.

Он буквально впихнул в ее дрожащие руки тяжелую глиняную кружку. Восхитительное тепло разлилось по ее закоченевшим пальцам.

— Что это?

— Чай с патокой и лимоном. И с капелькой рома. — Когда она нерешительно посмотрела на питье, он добавил: — Выпейте. Вы почувствуете себя лучше.

София поднесла кружку к губам и осторожно сделала глоток. Ароматный напиток согрел ее изнутри. Горячая и сладкая, словно сироп, жидкость сразу же смыла противную горечь желчи. Она сделала еще один небольшой глоток.

— Спасибо, — наконец смогла произнести она, не отрывая взгляда от плещущейся в кружке жидкости. — Мне… Я… Я очень сожалею… ваши сапоги…

Он рассмеялся:

— Ну что ж, вам действительно придется об этом пожалеть. — Он присел рядом с ней. София упорно не отводила глаз от кружки. — Черт побери, я терпеть не могу эти сапоги, — продолжал он. — Сегодня утром я в очередной раз собирался выбросить их за борт, но теперь, похоже, мне придется сохранить их. — Она с удивлением взглянула на него. Грей усмехнулся: — По неким сентиментальным причинам.

«Не делай этого, — сказала она себе. — Не улыбайся ему в ответ».

Слишком поздно.

— Мистер Грейсон…

— Прошу вас, — его пальцы слегка коснулись ее бедра, но он словно не заметил этого, — называйте меня Греем.

Его взгляд искрился смехом, а темно-зеленые глаза отливали серебром — только в этот момент София осознала, какой у нее, должно быть, жалкий вид. Измятое перепачканное платье с насквозь промокшим подолом, рассыпавшиеся в беспорядке волосы и почти наверняка безобразно бледный, болезненный цвет лица.

Тем не менее, его взгляд не просто скользил по ее фигуре — он фокусировался где-то под ее испачканным нарядом, самым смущающим образом исследуя ее внешность.

Несмотря на прохладу, бедра ее обдало жаром.

— Мистер Грейсон. Я благодарю вас за чай.

Взяв тяжелую кружку в одну руку, София расправила носовой платок, встряхнула лоскутком тонкого батиста, но неожиданный порыв ветра выхватил из ее пальцев платок.

Молниеносным движением и без видимых усилий он поймал улетавший кусочек белой ткани, словно это был ручной голубь.

София потянулась за платком.

— Еще раз благодарю вас.

Столь же быстрым движением Грей отдернул руку.

— Поберегите свою благодарность. Я вам еще не отдал его. — Словно подразнивая ее, он помахал платком в воздухе. — Возможно, я решу оставить его себе. По причинам сентиментального характера.

— Вам не стоит дразнить меня, мистер Грейсон. Это неблагородно.

— Да, но я занимаюсь торговлей. Меня интересует прибыль, а не благотворительность и благородство. И я просил вас называть меня Греем.