Шрифт:
— Что ж, Дейви Линнет, — спокойно продолжил Тритон, — если ты не можешь заплатить пошлину, тебя должны… — Он обернулся к команде и взмахнул рукой.
— Макнуть! — Громогласный рев разнесся над океаном. Стабб, порывшись в своих лохмотьях, выхватил ржавый кусок металла и помахал им над своей головой.
— Макнуть и побрить!
Матросы одобрительно загалдели. Леви и О'Ши схватили Дейви за ноги и подняли парня над бочкой со зловонной смесью.
София понимала, что не должна вмешиваться. Парню не причинят никакого вреда, говорила она себе. Но юноша и так уже перенес много унижений, и большую часть из-за нее.
— Остановитесь! — выкрикнула она.
Матросы, все как один, замерли. Дюжина голов повернулась в ее сторону.
София сглотнула и повернулась к морскому царю:
— А как же я? Я ведь тоже впервые пересекаю тропик.
Его губы дернулись, словно сдерживая рвущиеся наружу слова, и серьезный, внимательный, даже вдумчивый взгляд нескромно ощупал ее фигуру.
— В самом деле?
— Да. И у меня нет ни гроша. Вы собираетесь меня тоже искупать и побрить?
— А это мысль. — Его улыбка стала шире. — Возможно. Но сначала вы тоже должны подвергнуться допросу.
В горле у Софии застрял комок, она была не в состоянии вымолвить ни слова.
Звучный баритон мистера Грейсона разнесся над волнами.
— Как вас зовут, мисс? — Когда София лишь твердо подняла подбородок и сердито посмотрела на него, он произнес драматическим тоном: — Говорите правду.
«Бум!»
Возбужденный шепот прошелестел над головами матросов. О Дейви тут же забыли, и он с явным облегчением спрыгнул с бочки на палубу. Даже ветер затих в предвкушении, и когда в наступившей тишине парус, глухо хлопнув, обмяк, София вздрогнула.
Несмотря на то, что ее сердце стучало неровно, она постаралась, чтобы ее голос оставался спокойным.
— У меня нет никакого желания подвергаться допросу ни Бога, ни человека. — Она приподняла подбородок и надменно выгнула брови. — И не надейтесь запугать меня грохотом вашего трезубца.
Она помолчала несколько секунд, ожидая, пока стихнет бурный смех матросов.
Морской царь, на мгновение опешив от такой дерзости, вонзил в нее гневный взгляд.
— Ты осмеливаешься говорить со мной подобным образом? Я Тритон. — С каждым произнесенным словом он подходил на шаг ближе. — Морской царь. — Теперь их разделяло лишь несколько шагов. В его пылающих глазах горел голод желания. — И я требую жертвы.
Ее рука, по-прежнему нервно обхватывавшая горло, дернулась и принялась судорожно теребить вырез платья.
— Жертвы? — Ее голос был слабым, впрочем, колени еще слабее.
— Жертвы.
Взмахнув трезубцем, он молниеносным, точно выверенным движением подцепил ее руку и поднял вверх на всеобщее обозрение.
— Необычайно привлекательный образец женской породы, — произнес царь будничным тоном. — Молодая. Красивая. Безупречная. — Затем он отнял палку, и София опустила руку. — Но не подойдет.
София вспыхнула от унижения. «Не подойдет»? В голове дьявольской огненной надписью вспыхнули его слона: «Я вас не хочу».
— Не подходит. Слишком худая. — Он оглядел толпу матросов и описал своим самодельным трезубцем широкую дугу. — Я требую в жертву настоящего мяса. Я требую…
Ничего не понимающая София ойкнула, когда ручка швабры ударила в доски у ее ног. Мистер Грейсон хитро подмигнул ей и упер руки в бедра, приняв позу безжалостного и высокомерного божества.
— Я требую козу.
Глава 11
Грей прошел на камбуз, где его приветствовало облако ароматного пара. Острый и явственный запах жареного козьего мяса перемешивался с ощутимым привкусом экзотических специй. Габриэль, не успевший оторвать кружку от рта, поперхнулся. Возившийся в дальнем углу Стабб, быстро спрятал что-то за спину. Глаза старика блестели не только от праздничного настроения.
— Счастливого Рождества, Грей. — Габриэль протянул ему кружку. — Вот. Мы налили тебе немного вина.
Грей отмахнулся со смешком:
— Это не мою ли мадеру вы пробуете? Габриэль кивнул и сделал еще глоток.
— Я решил, что следует попробовать это вино, прежде чем вы поставите его на стол. Кто, как не кок, должен убедиться, что вино не отравлено. — Он осушил кружку и, усмехнувшись, поставил ее на стол. — Нет, сэр. Не отравлено.
Грей рассмеялся. С блюда, стоящего на столе, он взял маслину и забросил ее в рот. Божественный вкус терпкого южного масла растекся по языку.