И она помчалась вслепую, прикрыв рукой рот от едкого дыма, затмившего собой все вокруг. Королева из последних сил пыталась удержаться на ногах. Всякий раз оказываясь перед лицом врага, она напрягала обессиленные мускулы и отяжелевшие руки и с огромным трудом снова бросалась в бой. Парирование, выпад, оборот вокруг себя, и, поскользнувшись в грязи, враг с шумом валится на землю. Вот так, отчаянно сражаясь, она продвигалась вперед под проливным дождем.

Дубэ увидела Теану в сгоревшей наполовину палатке. Поверх нее лежали обуглившиеся останки некогда тяжелого стола из эбенового дерева. Повсюду разбросанные склянки и пылающие куски пергамента.

Дубэ бросилась к женщине, с трудом освобождая ее от деревянных обломков.

— Ты в порядке? — крикнула ей королева.

Теана растерянно кивнула.

— Нам нужно уходить отсюда, — сказала Дубэ, помогая своей подруге встать на ноги.

— Что происходит? — недоуменно спросила Верховная Жрица.

— На нас напали. Захвачен практически весь лагерь. Нам уже ничего не остается, как только бежать отсюда.

Но вскоре женщины поняли, что путей к отходу у них не осталось. Весь лагерь был охвачен пожаром, и дождь, как казалось, вместо того, чтобы тушить огонь, еще больше раздувал его. И на фоне красных языков пламени выделялись тощие фигуры неприятеля.

Дубэ и Теана, скользя по грязи, попытались воспользоваться всеобщей суматохой. В лагере лишь немногим удалось остаться в живых, и нападавшие с еще большим ожесточением набрасывались на них.

— Скорее в лес, в лесу наше спасение, — бормотала Дубэ.

Они бежали сквозь огонь, падали и вставали. Хромая, они добрались до опушки леса и, задыхаясь от изнеможения, уже на пределе своих сил продолжили бег. Наконец Теана споткнулась, потянув за собой и Дубэ.

Запыхавшиеся женщины лежали на земле под проливным дождем.

Вскоре Дубэ услышала шум шагов. Она, даже не раздумывая, резко вскочила на ноги и сразу же сделала мощный выпад мечом. Ее оружие вошло в живую плоть, как в масло. Нападавший был молод и очень бледен. Его длинные зеленые волосы, завязанные в косичку, прилипли к сырому от дождя лицу, а лиловые глаза были полны невыносимой боли.

Из груди нападавшего вырвался глухой стон. Он упал на землю, и вновь воцарилась тишина. И только учащенное дыхание двух женщин заполняло собой это убогое пространство.

— Он мертв? — неуверенно спросила Теана.

— Думаю, что да, — ответила Дубэ.

Они обе едва смогли найти в себе силы, чтобы подняться.

— Это эльф, — тихо произнесла королева, когда они рассмотрели наконец лежавшее на земле тело. Теперь для нее все встало на свои места.

Тело Адхары не было приучено к длительным перелетам верхом на драконе, и вскоре ее спина и ноги стали настойчиво выражать свое недовольство.

Остановок они делали мало, преимущественно по ночам и не более чем на пять часов. Свой полет путники продолжали и ночью.

Но девушке не давало покоя не столько тело, сколько ее мысли.

Амхал… Где он сейчас? Что делает? Адхара воспринимала время как врага, шедшего вопреки ее желанию и пытавшегося любым способом лишить ее единственной опоры в жизни.

И Амина. Получила ли она послание? Предупредила ли она своего отца? А что бы тогда могло случиться? А если, чтобы остановить Амхала, ему причинили вред?

Адхара потеряла уже всякую уверенность. И эта неопределенность создавала вокруг нее непреодолимую стену, которая постепенно начинала сводить ее с ума.

— Мне нужно попасть в Новый Энавар, — сказала девушка за день до их прибытия к месту назначения.

Их путешествие длилось двенадцать дней, как ей казалось, целую вечность. За все время пути они почти не разговаривали: Так был человеком угрюмым и немногословным, и Адхара, целиком поглощенная своими заботами, так и не сумела сойтись с ним поближе.

Они лишь изредка обменивались фразами, по большей части касавшимися новой политической ситуации, сложившейся в Земле Солнца.

Всадник был значительно осведомленнее Адхары, и он рассказал ей обо всем, что случилось во дворце в ее отсутствие: и про смерть короля Леарко, и про переезд двора в Новый Энавар. В этот вечер Адхара дала волю слезам. Она не знала лично Леарко, но его смерть означала конец определенного этапа в жизни девушки. Королевский двор, где она жила, прекратил свое существование, и ей больше некуда было возвращаться. Теперь ей нечем вытеснить из памяти все те ужасные события, что произошли с ней за это время вдали от дворца.