Она возмущенно отправилась к выходу и в дверях остановилась, чтобы погрозить им всем кулаком.

— Если я вернусь и вы не будете слушать, я вам, ей-ей, головы всем поотрываю вместе с наушниками.

И вся третья палата, даже миссис Лэмберт, послушно надела наушники и стала слушать программу, выбранную сестрой Конрик, — смесь убогих мелодий, музыкального сопровождения рекламы и бесконечных увещеваний принимать то-то и то-то, чтобы улучшить здоровье, носить то-то и то-то, чтобы улучшить фигуру, и употреблять такой-то и такой-то крем, чтобы улучшить цвет лица.

Джэн оглядела длинный ряд коек, но ничего не смогла прочитать на лицах больных. Все они лежали с полуприкрытыми веками, откинувшись на подушки, прижав к голове наушники, и лица их такие различные и по чертам своим и по цвету: круглые и розовые, иссера-желтые и худые, огрубевшие или тонкие и красивые, — все эти лица были схожи в одном — на всех них лежал отпечаток какой-то скрытности. Даже когда глаза у них были открыты, как у маленькой миссис Холл, которая, не отрываясь, смотрела через противоположное окно на узкую полоску неба, зажатую между краем окна и стоком наружной веранды, даже тогда нельзя было понять, о чем они думают.

«Тра-ла-ла-ла-ла-ла… — плыли звуки „Голубого Дуная“. „Где второй, там и третий“, — слова эти помимо ее воли настойчиво звучали у нее в голове.

«Это глупо, — говорила она себе, — это просто суеверие, правильно говорит Барт, что даже когда это случается, это, конечно, простое совпадение».

Джэн аккуратно сняла пепел от сигареты, попавший в послеобеденную чашку молока. Она должна пить молоко, она должна есть все, что ей приносят. Она не поддастся этому постыдному суеверию. Взять, к примеру, хотя бы Линду и Дорин. Да и сама ведь она уже начала поправляться. Она не будет, как миссис Лэмберт, лежать здесь и реветь в платок. Она достала печенье, которое принес ей Барт, и стала угощать миссис Лэмберт. Но та только покачала головой. Сестра Конрик остановилась у них в ногах.

— Ну-ка, миссис Лэмберт, выпейте свое молоко и съешьте печенье, которым вас душечка миссис Темплтон угощает. И чтоб я больше не слышала от вас всей этой ерунды!

Миссис Лэмберт смотрела вслед сестре, как будто не понимая, о чем она говорит.

— Сестра, — умоляюще прошептала она, не шелохнувшись. — Сестра!

Сестра Конрик обернулась.

— Ну, будете умницей?

Миссис Лэмберт теперь сидела на постели, и глаза ее лихорадочно сияли на исхудавшем сморщенном личике.

— Сестра, вы не могли бы вызвать по телефону моего мужа?

— Звонить вашему мужу? Боже мой, деточка! Чего ради звонить среди недели? Вы же знаете, доктор даже не позволит вам подойти к телефону.

— Знаю, но вы не смогли бы сами ему позвонить, ну, пожалуйста, сестрица, и попросите, чтоб он приехал за мной. Я хочу домой.

Сестра Конрик удивленно взглянула на больную, потом рассмеялась с напускной веселостью.

— Так вам домой хочется, правда, девочка? — Она подошла к ней ближе и потрепала ее по влажным волосам. — Хорошенькие вы мне вещи говорите после того, как я для вас специальной передачи по радио добилась и все такое прочее. Ну-ну? Так мы вам больше не нравимся?

Миссис Лэмберт взяла в свои тонкие ручки большую и ловкую руку сестры и любовно сжала ее.

— Вы же знаете, что это не так, сестра. Просто… Просто я хочу домой — вот и все.

Сестра обняла миссис Лэмберт за дрожащие плечики и прижала к себе, словно испуганного ребенка.

— Ну, ну, детка, теперь вам уже недолго осталось ждать, — уговаривала она. — Последний снимок у вас был хороший, и доктор был вами очень доволен. Так что уж вы теперь не портьте все. Вы же помните, что случилось, когда вы домой вернулись в последний раз.

— Тогда совсем другое дело! Тогда у нас настоящего дома не было, мы жили в заливе Херн Бей в военном бараке из кровельного железа, знаете?.. Он сильно нагревался в жару, от этого мне и хуже стало. У меня б никогда этого кровоизлияния не случилось, если бы не жара, — она вцепилась в руку сестры.

— Ну вот, а теперь подождите немножечко, пока муж достанет для вас подходящее жилье, а вы чуть-чуть окрепнете, и тогда он приедет за вами в настоящей сказочной карете, и детишки ваши будут рядом скакать на белых лошадках, и мы устроим вам замечательные проводы тогда, правда, детка?

Миссис Лэмберт подняла на сестру Конрик умоляющий взгляд.

— Но я не могу ждать, сестра! Я должна сегодня же уехать домой.

— Ну хорошо, хорошо! — Сестра Конрик потрепала ее по плечу. — Вы ложитесь, а я пойду поговорю с доктором.

Через несколько минут сестра вернулась со шприцем. Миссис Лэмберт не протестовала. Она лежала молча, и ее широко раскрытые, полные муки глаза, не отрываясь, смотрели куда-то мимо сестры, словно видели что-то там вдали, чего не видел никто из них.

Сестра Конрик повысила голос: