Он строитель?

Нет, архитектор.

А вы чем занимаетесь?
– Она прикусила губу. Нет, вы не обязаны отвечать. Стоит мне только начать расспрашивать, я не могу остановиться...

А вы что, работаете в полиции?

Нет, я адвокат.

Жаль...
– Она удивленно посмотрела на него.
– Явсегда питал слабость к девушкам в форме.

Его улыбка и то, как в ответ судорожно забилось ее сердце, заставили Флору запаниковать.

– Лайам ваш единственный ребенок?
– Мягкая и дипломатичная перемена темы разговора - вот что сейчас требуется.

Джош ответил не сразу, а когда заговорил, его серые глаза приняли такое мрачное выражение, что Флора переполошилась.

– Да, единственный.

Он был молод, лет тридцати, наверное, и его жена могла бы нарожать ему кучу столь же очаровательных малышей, как Лайам. В этот момент Флора, хотя и считала, что напрочь лишена материнского инстинкта, ощутила острый укол сожаления при мысли о том, как складывается ее одинокая жизнь.

– Я тоже единственный ребенок.

Гладкая щека Джоша нервно дернулась.

– Что ж, тем более вы дороги вашим родителям.

Его глаза сверлили ее лицо со странным напряжением.

– Только отцу. Моя мама умерла пять лет назад.

Он погладил ее руку. Движение было легким, скользящим, едва приметное прикосновение, казавшееся спонтанным. Флора не шевелилась. Она продолжала смотреть на занятого игрой счастливого малыша, ощущая напряжение в каждой клеточке своего тела. Господи, она и не подозревала, что вся сплошь состоит из такого количества нервных окончаний! Удовольствие граничило с болью, и она подумала, что не готова к такому внезапному чувственному пробуждению.

– Мне пора ехать, - проговорила она, стараясь вновь обрести твердую почву под подошвами своих туфель.
– Спасибо вам за все.
– Если она немедленно не уедет, он заметит, как ей не хочется уезжать... И это так глупо!

Нет, он не был готов к такому! Когда он раздумывал о том, как переспит с Флорой Грэхем, то представлял себе это довольно простым делом: закрой глаза, Джош, и думай о своей сладкой мести. Как просто использовать кого-то, у кого нет ни сердца, ни глубоких чувств, а у этой несчастной дурочки они не только есть, но она к тому же умеет хорошо их прятать!

Все могло быть таким легким! Как она вся задрожала, когда он прикоснулся к ней... Стоит воспользоваться этой реакцией, сказал он себе. Ее отец публично опозорен, жених бросил ее - она так уязвима, соблазнить ее будет не сложнее, чем прогуляться по парку. А потом... потом бросить ей в лицо правду. Вот настоящее наслаждение! Все, что требуется, - это действовать медленно и осторожно...

Но никто не мог бы сказать, что Джош Прентис выбирает наиболее легкий путь! Он в точности знал, как заставить жертву прекратить сопротивление и привести ее в состояние беспомощной готовности повиноваться. Его требовательный рот прижался к губам Флоры, отнимая всякую возможность ускользнуть от поцелуя.

Флора отступила назад, как только он ослабил объятие и его сильные руки отпустили ее голову. Она продолжала пятиться, пока спиной не натолкнулась на дерево. Шершавая поверхность царапнула ее спину под тонким свитером, и, дыша быстро и прерывисто, она ухватилась обеими руками за ствол, стараясь обрести какую-то материальную опору в этом мире, внезапно утратившем четкие очертания.

– Зачем вы это сделали?
– спросила она дрожащим голосом.

Поцелуй, казалось, не привел его в то же состояние ошеломления, как Флору, - напротив: он как будто наслаждался полученными ощущениями.

– Я хотел убедиться, такая же вы глупая, как кажетесь?
– резко фыркнул он.

Ярость в его голосе ошеломила ее.

А я кажусь глупой?
– спросила она озадаченно.

Еще какой!
– рявкнул он.
– У вас что, нет никакого чувства самосохранения? Я могу оказаться кем угодно, а вы выдаете эту нелепую тираду о доверии!
– Он расхохотался.
– Может, я Джек-Потрошитель!
– Тут, он замолк, чувствуя отвращение к себе.
– Если вам кто-то нравится, это не значит, что он обязательно окажется таким, каким вы себе его воображаете!

Да, он честно должен предупредить ее!

Два темно-красных пятна проступили на ее щеках.

– Что заставило вас вообразить, - выдала она холодным, резким и отчетливым голосом, - будто вы мне нравитесь?

Джош откинул голову назад и расхохотался; смех прозвучал довольно горько.

– Разве вам не понравилось, как я вас поцеловал?
– Его темная, изящная бровь саркастически поползла вверх.

Лицо Флоры запылало от этого небрежного оскорбления, но она понимала, что не может и дальше стоять столбом - что с того, если его поцелуй на миг нашел в ней ответ?