Впрочем, ситуация выглядела не столь идеалистично. В книге Гвидо Кноппа «Дети Гитлера» приведено несколько свидетельств относительно того, как проходило рекрутирование в батальоны Фольксштурма, укомплектованные подростками из Гитлерюгенда.

Кристиан Людке вспоминал о дне своего вступления в ряды защитников-ополченцев: «Я пришел к матери и сказал, что я теперь стал солдатом. „Боже, они уже начали забирать детей!“ — воскликнула она. Через неделю в день моего рождения пришел приказ. Нас должны были перебросить на другой участок фронта. У меня был день рождения, поэтому мы с другом решили отправиться туда на следующее утро. Утром мы пошли туда, но возле моста нас поджидал караул. Офицер сказал: „Людке, вы арестованы. Вы недостойны носить немецкую форму“. С меня сорвали форменную куртку».

Этим делом занимался лично руководитель Гитлерюгенда в Бреслау Герберт Хирш. В то время, когда город содрогался от разрывов вражеских снарядов, возможно ли смягчить наказание Людке и его товарищу? «Они пришли ко мне и сказали: „Мы хотим считать твое поведение безрассудно глупым и тем самым спасти тебя от расстрела. Ты получишь двадцать пять ударов палкой. Сожми зубы и терпи!“ После десятого удара я потерял сознание. После экзекуции руководитель Гитлерюгенда сказал мне: „Ну, юноша, ступай на фронт и отличись там. Надеюсь, я смогу скоро прикрепить на твой мундир Железный крест“».

Этот абсурд происходил на фоне разрушения города. Людке опять доверили высокую честь погибнуть за «фюрера и отечество». Многим другим, отставшим от своих, повезло меньше. Их просто расстреляли.

Фронт уже давно ушел на запад, а многочисленные советские соединения никак не могли взять город. К середине февраля, когда город оказался в полном окружении, его обороняли 40 000 защитников. Красноармейцам приходилось с боем брать каждый дом, каждую улицу, каждый этаж. Пожары окрашивали ночные облака в алый цвет. Аэродром Гандау был главной целью советских атак. С его потерей прерывалась всякая связь нацистов с внешним миром. Церкви были превращены в укрепления, кладбища становились ареной боя, могильные надгробия служили материалом для возведения баррикад.

Весь город превратился в кромешный ад. В центре его был спешно оборудован импровизированный аэродром. Для многих он был надеждой на эвакуацию, для других — символом конечной победы. Вся молодежь города вступила в части Вермахта, Фольксштурма и «полковую группу Гитлерюгенда». Ее организовал руководитель местного Гитлерюгенда Хирш. Группа состояла из двух батальонов общей численностью 1000 человек. Они были хорошо вооружены и подчинялись опытным унтер-офицерам. В ожесточенных атаках им удалось отбить у противника вокзал Пёпельвиц и заводы Рютгера. Угол улиц Кайзера Вильгельма и Аугуст-штрассе горожане назвали «Гитлерюгендэк», «Угол Гитлерюгенда».

Ожесточенное сопротивление выливалось в большие потери среди малолетних солдат. В уличных боях погибла половина членов городской организации Гитлерюгенда. Сотни из них остались лежать на позициях главной оборонительной линии на юге города в районе железнодорожной насыпи.

Манфред Пройснер был ранен при атаке советских позиций. «Во время передышки ко мне подошел огромный фельдфебель с пистолетом в руке и спросил: „Что с тобой?“ Я ответил, что меня ранило осколком. Он увидел выступившую кровь. Мне разрешили спуститься в подвал. Другие тоже хотели передохнуть в подвале. Однако фельдфебель с пистолетом в руке погнал их обратно на позиции, на эту проклятую железнодорожную насыпь».

О том, что их ожидало на главной оборонительной линии, рассказывал Роман Шеффер. «Русские лежали сверху на насыпи, а мы должны были отбросить их за насыпь. Вы представляете себе, как они там наверху лежали и простреливали все пространство из пулеметов? Сколько людей там положили! Это чистая глупость».Кристиан Людке, которого подвергли наказанию палками за самовольную отлучку из части, находился на этом же участке обороны. «Мы должны были вести бесперспективную борьбу. Мы только успевали подсчитывать свои потери. Многие плакали не из-за ранений, а от страха».

В своем официальном мнении рейх мог только восхищаться военным аспектом этой человеческой трагедии. «Опираясь на мужественную волю к сопротивлению и проверенную боевую храбрость, на полную поддержку отечества и глубокое убеждение бороться до конца, мы будем удерживать крепость до перелома в войне», —заявило командование окруженной группировки. Однако вопреки хвастливой военной пропаганде «железная» дисциплина в городе постепенно ослабевала.

Полностью разрушенная во время артиллерийского обстрела Хильдебранд-штрассе

Уличные бои внушали страх не только защитникам Бреслау, но и советским солдатам. О тактике ведения уличных боев, их особенностях и трудностях можно было написать, наверное, целый том. Но в данной книге мы ограничимся лишь несколькими замечаниями. Главная трудность для немцев состояла в том, что подготовка солдат велась в критических условиях. В итоге большинство находившихся в обороне немецких подразделений можно было назвать сплоченными воинскими частями с очень большой натяжкой. Советские войска, по сути, атаковали наспех собранные группы, которые не успели пройти подобающую подготовку. А между тем на южном театре боевых действий уличные бои начались уже 20 февраля 1945 года.