— Какого рода?

— Магические, насколько я понимаю. Но я не специалист, а мои источники не смогли их перевести. Я бы их тебе нарисовал, но… ага!

Он перехватил взгляд нашей официантки и поманил ее к нам. Она нашла для него авторучку и бумагу и оставила нас, когда мы сказали, что пока ничего больше не надо.

Рисуя символы, Коул сказал:

— Ассан был в Индии с докладом на конференции по реконструктивной хирургии. Он сказал, что Майкл, тоже пластический хирург, ушел куда-то во время заседания, и когда на следующее утро не вернулся, Ассан об этом сообщил.

— Что-то долго он ждал.

— Ага. И заседание, с которого Майкл ушел, было как раз то, которое он обсуждал с Амандой. Он ей говорил, что ради него только и поехал.

М-да, темная история. Как погреб. А Коул продолжал:

— Самая изюминка: один бедняга, решивший, что ему нужна утренняя пробежка, на прошлой неделе нашел на берегу туловище. Вещественные доказательства обглодали акулы, но один друг из убойного отдела мне сообщил, что покойник был убит. Одним ударом клинка в сердце. А вокруг раны…

— Иероглифы, — договорила я. — Такие же?

— Ага.

— Интересно, что скажет о них Вайль. — Коул поморщился, я сделала вид, что не заметила, рассматривая рисунок. И тут до меня дошло, что Вайля нет куда дольше, чем должно бы длиться даже такое дипломатическое отсутствие. — Где он?

Я вгляделась в полумрак зала. Вдруг у меня волосы на шее зашевелились под рябью силы, долетевшей с другого конца помещения.

— Ты чувствуешь? — спросила я Коула.

Он кивнул. Вид у него был мрачный и слегка потрясенный.

Я выбралась из-за стола, кажется, извинилась, не помню. Сила меня звала с такой тягой, какой я никогда не испытывала. Она исходила с противоположного конца ресторана — туда я и направилась. Коул шел по пятам, не отставая.

— Вайль? — позвала я шепотом. — Вайль, ты где?

Запах я ощутила раньше, чем присутствие — внутренние чувства резануло бичом укротителя, омерзительное сочетание тухлых яиц и гари. Магия метнулась мимо меня, обжигая по дороге, будто я стояла слишком близко к горящей душе. Зато я хотя бы поняла, что источником ее был не Вайль. От ощущения его силы мне никогда не хотелось вымыться со щелоком. Эта исходила от вампира совершенно иного сорта.

Я обернулась, выискивая, на кого он нацелился, и нашла почти сразу: лысеющий мужчина лет тридцати пяти, в очках, с добрым лицом и руками человека, который сам в саду не работает, а кого-нибудь нанимает. С ним за столом сидели еще трое — я думаю, жена и сыновья. Они уставились на него, онемев от изумления, а он схватился за горло, лицо его налилось краснотой такого оттенка, какого я до сих пор не видала.

— Чарли, что с тобой?

Женщина привстала, но Чарли ее опередил. Он рывком вскочил на ноги, опрокинув стул, и посетители, оторвавшись от своих разговоров, повернулись к нему.

— Смотрите, он задыхается! — взвизгнула пожилая дама, чья эбеновая трость вполне могла быть в родстве с тростью Вайля. Я думала, Чарли кивнет, но он схватился руками за грудь, прижал их, будто подавляя бунт внутренностей, которые просятся наружу.

Дети, белокурые ангелы лет семи и девяти, сидели неподвижно, но я видела, как они судорожно вцепились друг в друга.

— Звоните девять-один-один! — заорал женский голос, и весь зал взорвался гулом голосов. Жена орала: «Чарли, Чарли!» — а посетители с моей стороны зала подбегали посмотреть, что случилось.

Чарли свалился, продолжая хвататься за грудь, и сила магии хлынула потоком, который мог бы показаться неудержимым — не знай я, что это не так.

Мне надо было найти Вайля. Намнадо было найти вампира, напавшего на Чарли, но я не успела двинуться с места, как меня остановил сам Чарли. Он лежал на полу, глаза его были открыты — и пусты, как мраморные шарики. Я много видела мертвецов за свою жизнь, и Чарли теперь вошел в это число. Но то, что случилось после этого, было мне внове.

Из тела Чарли изошел слепящий свет и повис над ним, как утренний туман, только намного плотнее. Призрачный бриллиант размером с Чарли плавал в трех футах над полом ресторана «Умберто», и каждая грань горела собственным цветом. Потом — будто какая-то космическая рука завертела калейдоскоп — бриллиант раскололся, завертелся, сформировался по-новому, множество самоцветов заплясали в воздухе над телом Чарли, и через секунду разлетелись зрелищным китайским фейерверком.

Один влетел точно в рот жене, заставив ее замолчать немедленно. Два — к детям, осторожно опустились на лоб каждому и скрылись из виду. Какие-то вылетели в окна, в стены, в двери — наверное, нашли свой путь к близким друзьям и родным. А самый большой пролетел через потолок, неизвестно куда направляясь, но я — уставшая от жизни, циничная Жас — считаю, что на небо.