Его переполняла искренняя благодарность.

Всерьез началась подготовка к битве. Пилигримы загрузили в трюмы Зуба все необходимое, мужчины, женщины и дети укрылись в каютах. Тогда Кэллис призвал Девяносто Девять.

Ангелы Ульсиса поднялись из бездны, чтобы вступить в бой под командованием Кэллиса. Их доспехи излучали сияние, а мечи сверкали под гневным оком Айен.

При виде них задрожал даже храбрый Балтус.

– Они мертвы?

– Ради нас они отказались от вечности, – отвечал ангел. – В нашем мире им не выжить. Свет Айен уничтожит их. Точно так же, как он уничтожает людей. – Он прикрыл рукой глаза. – Но пока они живы, свет их будет сиять.

По команде Вестника выкатили бочку с черной жидкостью. Балтус вопросительно взглянул на Кэллиса.

– Ангельское вино, – пояснил Кэллис. – Дар Господа нашего.

– Это зелье?

Ангел рассмеялся в ответ.

– В какой-то мере. Оно дарует силу и долголетие архону, который отопьет его. Всемогущий Ульсис разделит с ним свою божественную сущность.

Балтус пытался разглядеть в черной жидкости свет божественной силы. Вино клубилось словно пар и шипело, будто шепот сотни голосов.

– Оно живое, – оторопел Балтус.

– В этом вине, – сказал Кэллис, подняв бутылку, – заключено множество душ.

– Человеческих душ?

– Врагов Ульсиса. – Голос Кэллиса ясно давал понять, что больше не нужно лишних вопросов.

Каждый из девяноста девяти воинов отпил ангельского вина, глаза их почернели, а блеск доспехов потускнел. И когда сам Вестник приложил к губам кубок, Балтус не смог сдержать своего желания:

– Может ли верный твой слуга просить об одном лишь глотке?

Тело Кэллиса будто охватил смертельный жар. Он повернул к Балтусу искаженное болью и гневом лицо. Тот обомлел от ужаса. Но когда мрак, затуманивший взор Вестника, рассеялся, ангел с жалостью взглянул на своего слугу.

– Балтус, сила эликсира слишком велика для смертного – он сведет тебя с ума.

На рассвете того великого дня поднялась страшная песчаная буря, будто сам Ульсис взмахнул крыльями в глубине бездны. Балтус Брайн стоял подле Кэллиса на мостике Зуба и наблюдал за ходом битвы. За весь бой Вестник не проронил ни единого слова. Гнев покинул не стареющее лицо, и ангел спокойно наблюдал за кровавой резней. Лишь сожаление застыло в его чертах.

– Скорбите ли вы по ним?

– Они дикари, – ответил Кэллис.

Балтус кивнул и прикусил губы.

– Как и мы, – улыбнулся Вестник.

Шторм бушевал, и Зуб, словно плуг, сминал языческие полчища. Мечи архонов сверкали на поле боя, пока земля не побагровела от крови подобно утонувшему в песчаном вихре солнцу. А когда ветра наконец утихли, и резня остановилась, тела двадцати тысяч остались лежать среди барханов. Уцелевшие дикари бежали от ангелов и от Зуба, а Кэллис триумфально возвысился над горой трупов.

– Те, чьи тела не изувечены, будут освящены и опущены в бездну, – провозгласил Вестник. – Их души найдут спасение.

– Но они желали нашей погибели, – возразил Балтус. – Заслуживают ли они места в рядах армии бога?

Ангел лишь улыбнулся.

– Ульсис великодушен.

– А Кэллис действительно прожил тысячу лет? – спросил Дилл.

Пресвитер вгляделся в лицо мальчика, потом снова посмотрел в сторону.

– В летописях есть расхождения. Хотя практически все сходятся именно на этой цифре. Увы, сыновья не унаследовали его долголетия.

Дилл не раз задумывался над этим. Тысяча лет жизни после одного глотка ангельского вина. Если бы еще оставался эликсир, был бы сейчас жив Вестник Ульсиса?

– Но хашетты вернулись, – сказал Дилл вслух.

– Вернулись, да, но никогда больше не приходили они такими полчищами. Битва Зуба послужила им хорошим уроком. И так было на протяжении многих веков. Однако двести лет назад баланс вновь сместился. Наши разведчики докладывают о появлении касты хашеттских шаманов, которые подстрекают пустынные племена к новой великой войне. Мы первыми нанесли удар, чтобы устранить угрозу и уничтожить эту шайку колдунов, но это только обострило ситуацию.

Старик чихнул, почесал нос и продолжил рассказ:

– Они снова развязали войну, и вот уже много лет наши армии лишь железом и верой сдерживали их натиск. Ну и конечно, не без помощи сынов Кэллиса. Силен был род Вестника.

Внутренне Дилл поморщился. Царапина на пальце напомнила о себе. Но пресвитер продолжал, не обращая внимания на мальчика:

– Собравшись с силами, хотя каждый раз все слабее и слабее, язычники вновь возвращались. Войска в основном составляли разношерстные племена, подстрекаемые, как водится, хашеттской знатью и проклятыми ведьмаками. Они хранят верность Айен и поклялись уничтожить ее низвергнутых сыновей. – Сайпс задумался. – Тела дикарей покрыты узорами, а длинные бороды нечесаны… поговаривают, что они не гнушаются каннибализмом. Пожирают раненых соплеменников и пьют зелье, сваренное на крови и молоке. – Пресвитер нахмурился. – Таких россказней по городу много ходит.