Она годами носила в себе эти слова, мечтая высказать кому-нибудь все, что у нее наболело.

Тейлор сглотнул вставший в горле комок. Глубоко тронутый тем, с какой безграничной любовью Дениз говорит о своем сыне и как переживает за его будущее, он почти инстинктивно взял ее за руку. Тепло ее ладони доставляло ему странное, забытое удовольствие.

Свободной рукой Дениз смахнула покатившуюся по щеке слезу. Она обессилела после своей неожиданной исповеди, но глаза по-прежнему дерзко сверкали, и такой она нравилась ему еще больше.

– Я никогда не слышал ничего более прекрасного, – сказал Тейлор.

Они еще час провели на площади, катались на колесе обозрения – втиснувшись втроем в маленькую кабинку – и на «осьминоге», головокружительном аттракционе, от которого Кайла невозможно было увести.

Когда они наконец вернулись домой, Дениз отвела мальчика в его комнату и помогла ему надеть пижаму. Во время вечерней молитвы глаза у него уже слипались.

Тейлор ждал Дениз на кухне, сидя на стуле и вытянув свои длинные ноги под столом.

– Быстро вы его уложили.

– У него был насыщенный день. Хотите что-нибудь выпить?

– Пива, если найдется.

– Боюсь, у меня не такой богатый выбор.

– А что у вас есть?

– Чай со льдом.

– И?

Она пожала плечами.

– И вода.

Тейлор не мог не улыбнуться.

– Меня устроит чай.

Дениз налила два стакана, один протянула ему, жалея, что у нее нет ничего покрепче, что могло бы успокоить ее чувства.

– Тут душновато. Может, выйдем на веранду?

Они вышли и сели в кресла. Вечер был полон звуков: лягушки, насекомые, шорох листвы. Луна уже взошла и повисла над деревьями.

– Хорошо, – сказал Тейлор. – Чувствуешь себя персонажем телесериала из жизни американского Юга.

Дениз засмеялась:

– Вы не любите сидеть на веранде?

– Да нет, только у меня на это больше не хватает времени.

– У вас, простого парня с Юга? – повторила она его вчерашние слова. – А я-то думала, вы только и делаете, что сидите на веранде с верным псом, разлегшимся у ваших ног, и наигрываете на банджо.

– В окружении родни, бутылки самогона и плевательницы?

– Само собой, – улыбнулась она.

Тейлор покачал головой:

– Если б я не знал, что вы тоже с Юга, я бы обиделся.

– Но поскольку я из Атланты…

– То на этот раз я вас прощаю. – Тейлор улыбнулся. – Скучаете по большому городу?

– Не очень. Будь я моложе и не будь у меня Кайла, я бы здесь сошла с ума. Но меня больше не привлекают шикарные магазины, рестораны и музеи. А вам никогда не хотелось собрать вещички и уехать отсюда?

– В общем, нет. Я доволен своей жизнью. К тому же здесь моя мать. Отец умер, как вам уже известно, и я не могу бросить ее одну.

– Не знаю, уехала ли бы я из Атланты, если б мама была жива. Наверное, нет.

Из леса выскочили два енота и побежали через газон. Дениз встала, чтобы получше их разглядеть. Тейлор тоже подошел к перилам. Глядя, как ветер играет прядями ее волос, он снова восхитился ее красотой.

– Каким было ваше детство в Атланте?

– Вероятно, таким же, как у вас. Мы оба единственные дети, которых воспитывали овдовевшие матери, причем и моя и ваша выросли в Идентоне.

Тейлор внутренне передернулся от боли.

– Вам все это должно быть знакомо, – продолжала Дениз. – Чувствуешь себя не таким, как все, потому что у других по двое родителей, пусть даже и разведенных. Помню, я очень злилась, когда подруги жаловались, что их отцы не разрешают им поздно возвращаться. Они даже не сознавали, как им повезло. Вы понимаете, о чем я говорю?

Тейлор кивнул. У них действительно было много общего.

– Можно задать вам один вопрос?

– Смотря какой, – ответила Дениз, заранее волнуясь.

– Где отец Кайла? – не глядя на нее, сказал Тейлор.

Она догадывалась, что рано или поздно он спросит.

– Мне это не известно. Я его толком и не знала. Я не собиралась рожать ребенка.

– Он знает о Кайле?

– Я позвонила ему, когда поняла, что беременна, и он мне прямо заявил, что не хочет иметь с нами никаких отношений.

Тейлор нахмурился:

– Как можно сказать такое о собственном ребенке?

– Не знаю.

– Вы никогда не жалели, что он не с вами?