– Нет!
– воскликнул Анатоль так неистово, что Медлин от удивления приоткрыла рот.
– Вы и близко не подойдете к старому крылу. Поняли?
– с яростью в голосе проговорил он.

– Но почему? Я всегда интересовалась историей и с нетерпением ждала, что…

– Нет! Решительно запрещаю!

Этот непререкаемый тон переполнил чашу терпения Медлин. Она так старалась проявить понимание и сочувствие, но Анатоль обладал удивительной способностью сводить все ее усилия на нет.

– Сэр, я вас не понимаю, - оскорблено проговорила она.
– Сначала вы запретили мне находиться в библиотеке, потом в саду и, наконец, в самом замке. Кто я? Ваша жена или пленница?

– Я привык, чтобы мои приказания выполнялись беспрекословно.

– А я не привыкла подчиняться неразумным приказаниям, сэр.

– Я хочу, чтобы вы были в безопасности. Что же тут неразумного? В старом крыле грязно, пыльно, там полно… пауков.

– Я не боюсь пауков. Остается лишь мне думать, что у вашего запрета есть другие причины. Что вы там прячете? Вторую жену?

Это была шутка, но на лице Анатоля мелькнула нешуточная тревога.

– Я ничего там не прячу, - сказал он.
– Если уж так хотите осмотреть ту часть замка, я когда-нибудь сам отведу вас туда.

– Когда?

На скулах Анатоля заиграли желваки.

– Когда?… Через год и один день со дня нашей свадьбы.

– Похоже на детскую сказку.

– Но вы же именно это здесь и искали, верно?
– фыркнул Анатоль.
– Сказку.

Это напоминание о портрете хлестнуло Медлин, словно удар бича, - она-то считала, что все забыто. Наверное, она не так уж много узнала о мужчинах… По крайней мере, об этом мужчине.

Подняв глаза на Анатоля, девушка со спокойным достоинством проговорила:

– Возможно, я и приехала к вам, полная радужных надежд, но вы, сэр, очень быстро меня от них избавили.

Потом подобрала юбки и поскорее направилась в дом, пока буря оскорбленных чувств, бушевавшая в ее груди, не успела разразиться обычными слезами.

На этот раз Анатоль не пытался ее удержать. Ему до боли хотелось стиснуть ее в объятиях, осыпать поцелуями, отнести в постель и забыться в любви. Как и должен был поступить мужчина со своей женой, как поступил бы он сам, если бы между ним и Медлин не стояла преграда недосказанности.

Однако Анатоль лишь молча глядел, как скрываются за дверями дома яркое платье и огненно-рыжие волосы. Казалось, что вместе с ними из сада ушли свет и тепло, остались лишь серое небо и холодный ветер с моря.

Анатоль прижал пальцы к воспаленным глазам. Он так устал, что даже не мог выругаться. Снова он обидел Медлин, обидел помимо своей воли.

Господи, когда же он, наконец, научится вести себя с ней как подобает благовоспитанному, сдержанному джентльмену? Даже после того, как Тригг напугал его до полусмерти, даже после того, как он увидел, что в доме полным-полно суетливых женщин, Анатоль пытался держать себя в руках. Он хотел лишь отыскать Медлин и поговорить с ней твердо, но разумно.

Однако он не смог найти ее в саду, не смог обнаружить ее присутствия, хотя до предела напрягал свою силу. Ужас охватил его сердце, и он уже не думал ни о чем, кроме предательского обрыва. И когда Медлин, наконец, появилась, он испытал такое великое облегчение, что пришлось замаскировать его слепым, необузданным гневом.

И как назло, в самый неподходящий момент она заговорила о том, чего Анатоль больше всего боялся. О старом крыле замка.

А он не смог придумать ничего лучше, как снова разыграть тирана, запретив ей входить в старое крыло, пока не пройдет год и один день.

Год и один день? Анатоль поморщился. С чего только ему пришла в голову подобная нелепость? Медлин права - и в самом деле фраза из детской сказки.

Но что еще он мог сказать или сделать? Отвести ее в старое крыло? Представить ей дух Просперо? Познакомить с остальным, не менее пугающим семейным наследием, включая его собственный проклятый дар?

Быть может, стоило бы именно так и поступить - и покончить с этим. Анатоль по натуре был прям, и ему всегда претила необходимость постоянно держать что-то в тайне. Маска, которую он носил, давно его угнетала.

Может быть, и вправду пришло время сказать Медлин все? Что, если тогда случится что-то ужасное?

Ответ был у него под ногами. Цветы, которые собрала Медлин, теперь валялись на дорожке. Анатоль даже не заметил, когда они выпали у нее из рук.

Он наклонился, чтобы поднять ветку азалии, и с раздражением отметил, что у него дрожат пальцы. Словно воочию видел он перед собой Медлин, которая протянула ему букет, - как сияли ее глаза, как нежно улыбались губы…

Анатоль провел пальцем по бархатистому лепестку азалии, и внезапно в ушах у него прозвучал насмешливый голос Романа: «Скажи-ка, не думал ты предложить ей цветы?»