— Что же мне делать теперь, Хорни-эмаэ…

— Подождем, подождем… Все раны заживают, милая женщина. Хочешь, спою тебе? Это ты навела меня на мысль, женщина-эсо. Можно считать, ты мне подсказала эту песню. Хотя, конечно, ее опять никто слушать не захочет. А ты — хочешь? Хочешь?

Я кивнула. Хорни взял свой странный северный тунг с двенадцатью струнами, на котором играют без смычка, и запел ту самую песню, которую сочинял тогда, две недели назад у меня дома. Когда Кайаль не пришел ко мне…

Степь под копыта

Бросит ковры ковыля.

Примет убитых

В добрые руки земля…

Там, по дороге

Пепел остывших костров.

Древние боги

Помнят забытую кровь.

Нам на ладони

Чертит грядущее рок-

Серые кони,

Серые вены дорог.

Там, за порогом,

Ветра нездешнего вихрь.

Древние боги

В нашей смеются крови.

Там, за закатом

Лица, года, города.

Счастье проклятых —

Путь, что зовется "всегда".

Привкус тревоги,

Знаки судьбы на крыле.

Древние боги

С нами бредут по земле.

Скрипнут колеса

Древней телеги времен.

Что-то вернется,

Что-то уйдет, словно сон.

Только немногим

Душу согреет звезда.

Древние боги

Были и будут всегда.

Степь под копыта

Бросит ковры ковыля.

Тех, что забыты,

Снова отпустит земля.

Древнего рога

Зовом поднимут нас вновь

Древние боги —

Вера, Надежда, Любовь…

Та самая мелодия, тревожная и сумрачная.

— Почему?

— Что почему?

— Почему именно эта песня?

— Да так. Иногда трудно понять, почему вдруг начинаешь думать о том либо другом. Я временами ловлю себя на том, что далеко ушел от первой мысли. Любопытно потом прослеживать что за что зацепилось. Такой клубок… Наверное, я просто думал о старой крови.

— А что ты, Хорни, гиквах, знаешь о нашей старой крови? — я говорила только потому, чтобы думать о чем-нибудь другом, не о своей беде.

— Вашей старой крови? — насмешливо спросил он, подняв свои и без того удивленные брови. — Не сказал бы, что она ваша.

— Да? Вы, гиквахи, которые не помнят своего прошлого, которые ищут его у нас, смеют заявлять о своей старой крови? — я начинала распаляться, мне надо было на ком-то или чем-то отыграться за свою боль. А этот разговор был более-менее безобиден.

— Но кровь-то все равно в нас течет, — усмехнулся Хорни. — И мы кое-что о ней знаем. Сама понимаешь, ее не вытравить и она сама по себе проявляется. В наших монастырях многое о ней знают и многое умеют. Правда, у нас это умение, как всегда, дозволено одним и не дозволено другим. У вас по-другому.

— У нас тоже не все и не всем открывается.

— Да уж конечно. И все же у вас позволено больше.

— А ты никогда не думал, что такое старая кровь?

— Думать-то думал, но для того, чтобы сделать вывод, у меня слишком мало сведений. Вот у вас что говорится о старой крови? Поправь, если ошибусь. Вы говорите, что сначала боги создали мир. Затем они поселили в нем старый народ — своих детей, прекрасных полубогов, бессмертных, нестареющих, всемогущих. И сказали — вот вам мир. В наших легендах говорится, что сначала они, боги, то есть, создали других людей, таких как мы, но сочли нас неудачным изделием. Однако, оставили жить — жалко, все-таки. А потом произошло то, что должно было произойти. Обиженные и обделенные решили взять свое. Старших не то уничтожили, не то они просто растворились в огромном числе пришельцев, но тех так или иначе не стало. Но их кровь в нас осталась. Ну, как? Верно?

— Ну, не совсем. Мы считаем, что у нас старшие очень долго были правителями, но, когда их кровь мешалась с нашей, они становились смертными и постепенно выродились. А с ними исчез и их язык, сохранившись только в священных книгах. Его знают только очень образованные люди и архуши. А еще говорят, что когда боги создавали людей, то каждый из богов капнул в Котел Рождения немного своей крови, но потом Шуммакаш решил, что если он даст крови столько же, сколько все прочие вместе, то люди будут принадлежать ему. Вот потому мы и такие. Может, во мне как раз тогда Шуммакаш и проснулся…

— Скорее, Анхас-бари, — хмыкнул Хорни. — Как бы то ни было, божественная кровь есть во всех нас.

— Да. Но боги не захотели, чтобы отродья Шуммакаша жили вечно и дали нам смерть. Но еще у нас есть воля. Так мы считаем. И каждый волен выбирать — божественная кровь или кровь Шуммакаша. Когда мы умрем, мы пойдем либо к богам, либо к диккахам. Все зависит от того, какой крови мы дадим в себе власть.

— Очень доходчиво излагаешь, эшхани, — кивнул Хорни. Я не понимала, смеется он или нет. — Очень. Но это вызывает еще такую кучу вопросов, что я даже говорить об этом не хочу. Наши легенды говорят о великих героях, которые возглавили поход на новые земли, где жили могучие колдуны, которых мы истребляли и забирали их женщин. И их нечестивые боги исчезли вместе с ними. А в Саллане говорят, что "люди богов" долго жили по соседству с их предками, но те, вроде бы, сами были какие-то особенные и соперничали с ними пред ликом богов. Ну, потом, как водится, они их, людей богов, то есть, изгнали куда-то, но вот куда — кто знает. Они и богов изгнали.