Тот факт, что брат пионера-героя отсидел десять лет за шпионаж, тщательно скрывался советской печатью. В наши дни Алексей - молчаливый трудолюбивый человек. Вспоминать о старом не хочет. Два года отработал грузчиком на вредном химическом производстве, чтобы получить пенсию побольше.

Сын Алексея назван в честь убитого дяди-героя Павликом - пятое поколение известных нам Морозовых. Он отслужил в армии, где потерял зубы, находясь во вредной зоне, и стал работать слесарем на заводе. Павлик Морозов-младший женился, о чем сообщалось в печати, и вскоре развелся, о чем печать умолчала. "Так теперь молодые живут", - сказала нам Татьяна Морозова, осуждая мораль нового поколения. А Павлик - жизнерадостный молодой человек, живет в свое удовольствие, любит выпить с приятелями, учиться не хочет, из кинофильмов предпочитает иностранные и, в отличие от своего знаменитого дяди, не собирается доносить на родителей и соседей.

Седая старушка в цветастом халате и пестром платке встретила нас в комнате, похожей на запасник провинциального музея. На стенах, на шкафу, на столе и на комоде - портреты и бюсты разных размеров ее знаменитого сына-героя. Тут же бюсты Ленина и писателя Антона Чехова, который жил неподалеку в Ялте. А между портретами Павлика - иконы.

Жили оставшиеся Морозовы в уютном доме на горе, омываемой Черным морем. Вокруг, за высокими заборами, стояли санатории и роскошные виллы для советской партийной элиты. Наследники Морозовых вернулись к тому, с чем сверстники Павлика боролись полвека назад - к скромному предпринимательству. Летом они сдают отдыхающим свой домик и сарайчики вокруг. Это приносит неплохой доход.

В пору послесталинских разоблачений в "Курортной газете" Крыма появилась статья. "Бабушка Морозиха", говорилось в ней, скупает по дешевке фрукты и продает на рынке втридорога, спекулирует. Газета призывала "сделать выводы". Но власти дело это замяли.

"Никто ко мне не едет, - жаловалась Татьяна Морозова в наш последний приезд, - никому я теперь не нужна. Письма приходили раньше по пять, а то и по восемь в день. А сейчас мало писем. Пишут дети глупости: "Дорогая Таня, в каком ты классе? Давай с тобой переписываться". А мне-то скоро девяносто!"

До последних дней (она умерла в 1983 году) мать пионера 001 сидела в президиумах идеологических мероприятий - живой образец преданности делу коммунизма. На нее под аплодисменты надевали пионерский галстук. Единственная трудность наступала, когда надо было выйти на трибуну. "Будьте такими, как мой Павлик!" - произносила неграмотная женщина и умолкала, не умея прочесть текст, который ей заготовили и сунули в руку комсомольские лидеры. Периодически мать героя, соучеников и родственников Павлика власти приглашали на различные торжества в Герасимовку, куда для массовости собирали население всей округи.

Колхоз носит имя Павлика Морозова по сей день. На его примере можно видеть достижения коллективизации. После убийства Морозова в колхоз записались пятеро. Через два года колхоз организовался еще раз, и в него вошли семнадцать крестьян. К 1937 году в колхоз вступил еще один человек. А в 1941 году стало 50 членов колхоза. Между тем на длинной герасимовской улице было 104 двора. Выходит, что к тому времени, когда советская власть торжественно праздновала четверть века своего существования, половина Герасимовки оставалась единоличной.

"Кулаков у нас вообще не было, - говорила нам крестьянка Вера Беркина.
– Но стало много активистов, которые хотели не работать, а жить за чужой счет. Они, бывало, выселят кого-нибудь из деревни по доносу, а потом сами разоряют его дом. Гуляют, все выпьют, съедят и расходятся по своим избам, опять становятся активистами. Выслали бы из деревни и больше, да у нас самый бедный имел корову, а самый богатый - две коровы. На всю Герасимовку было девять самоваров, а дети и скотина зимой находились в избе вместе и ели из одного корыта".

Разорение 30-х годов усугубилось почти полным отсутствием мужчин в войну и после нее. Заведующий районным отделом культуры Фомин в письме сообщал Соломеину: "Колхоз экономически слаб, трудоспособных колхозников мало. Урожаи получает низкие. Продуктивность общественного животноводства также низкая, посевы колхоза в течение нескольких послевоенных лет подвергались вымоканию. Это обстоятельство и подорвало экономику колхоза". Нет, не это обстоятельство подорвало экономику, и не только колхоза, но всей России.

Разоблачая кулаков, якобы разоряющих деревню, журналист Смирнов писал в "Пионерской правде" какой была Сибирь до революции: "А рынок был большой, богатый. Отсюда шла за границу первосортная пшеница, лучшие сорта масла, сыров, меха, кожи". В год смерти Сталина уровень сельского хозяйства в стране был ниже дореволюционного. С тех пор как завершилась борьба с кулачеством, мяса и масла в Сибири и на Урале не хватало. Все это стало по талонам. Молоко давали только детям, очередь нужно было занимать с пяти утра. Пшеница, как известно, идет из-за границы.