– Зуфар Алимович! Я был пьян!

– Месяц мурыжите бедную старушку!

– Старушка, кстати, еще тот фрукт, Зуфаралимыч! Вы, подозреваю, специально подослали ее нам, чтобы отомстить за измену.

– Глупости какие! – возмутился подполковник. – Связываться с вами, земноводными…

Мило побеседовав с экс-начальством, Валдаев ощутил прилив радостных, вулканических сил. Теперь ему еще больше хотелось кого-нибудь убить. Но тут своевременно подоспел Здоровякин с известием о «жигуленке». Илья безрезультатно съездил в гости к хозяину «копейки», не застал его дома, но выяснил у соседей, что тот на загородной фазенде и вернется к вечеру, вкусно пообедал и был гораздо благодушнее друга.

Вечер наступил. Капитаны ломились в дверь.

– Откройте, Михал Константиныч, у нас всего пара вопросов, – сказал Илья.

– Мы давно мечтали с вами встретиться, – добавил Саша.

Недоверчивый дядька кхекнул, пошкрябал чем-то, но не открыл.

– Документики бы предъявить, – донеслось из-за двери.

– Пожалуйста, папаша, – согласились мальчуганы. – Вот, смотрите, ксивы, вот пистолеты. Оружие, заметьте, отлично смазано, проверено. Так, Илюша, а где твой любимый «калаш»? Покажи дяде, а то он не верит, что мы не бандиты.

– Какой, блин, «Калашников», – не понял Илья. – Ты что несешь, Валдаев?

– А внизу, в машине, у нас, Михал Константиныч, аммональчика мешок, сейчас принесем.

– Закрой рот, дурень! Так он нам никогда не откроет.

– Да шучу я, открывайте, не бойтесь.

Дверь, как ни странно, все же приоткрылась. Михаил Константинович, тщедушный мужчина лет шестидесяти с буйной растительностью на голове, исчисляемой десятком волосин, и крупным породистым носом, встретил подозрительных детективов на пороге квартиры.

– Проходить не будем, – успокоил Валдаев. – Врываться, связывать, вставлять кляп – тоже. Единственно, ответьте. Вы подобрали тринадцатого августа в аэропорту рыжеволосую девушку и парня-иностранца?

– Тринадцатого?

– Угу.

– Дайте вспомнить.

– У девушки на плече цветная татуировка в виде дракона.

– А! Ну да. Конечно. А что?

Михаил Константинович ответил почти мгновенно. Видно, ему хорошо запомнилась колоритная пара, как и всем, кто видел Ирину Линькову и Поля Деманже.

– Куда вы их отвезли?

– На озеро Ачаккуль. База отдыха «Солнечная». Там их и оставил.

– Хоть что-то. Спасибо, помогли.

– Рванем на озеро? – спросил Здоровякин, включая зажигание.

– Смеешься. Доберемся только ночью. Будем там шарахаться впотьмах, народ пугать. Завтра утром и отправимся. Часиков в пять.

Валдаев залез в джип, схватил двухлитровую бутыль «Аква-минерале» и надолго присосался к ней. Его весь день мучила жажда. Интересно, почему?

– Снова не высплюсь, – простонал Илья. – Мало того что эти пушистые черви будут всю ночь по мне ползать, так еще и подъем, как в армии.

– Давай я съезжу один. А ты поспишь на диване, – неожиданно предложил Валдаев. Как он заботился о друге!

Здоровякин посмотрел на коллегу с недоумением и явной тревогой:

– Что с тобой, Саня?

– А что?

– Сам-то как? Пришел в себя после вчерашнего?

– Эх! Все болит.

– Ну так… Зато потанцевал.

– Не напоминай мне! – взвился Александр.

– Молчу-молчу, – согласился Илья. – Ты меня удивил. Слушай, ты всех переплюнул. Потрясающий артистизм.

– Сейчас я тебя убью.

– Саш, признайся, дома тренировался? Перед зеркалом?

– Ты посыпаешь мои раны битым стеклом! – страдальчески скуксился Валдаев. – Не надо! Замолчи!

– Тренировался, тренировался. Слушай, а про какой аммонал ты втирал мужику?

– Я кинул в багажник пару мешочков. На случай, если твое общество станет для меня совершенно невыносимым. А куда, кстати, мы едем?

– В отель. К Анечке.

– Зачем?! – закричал Валдаев и вцепился в руль. – Зачем к ней! Поворачивай! Не поеду!

– Успокойся. Убери руки. Все равно ты со мной не справишься. Ты сегодня какой-то дикий.

– Я неадекватный, – признал очевидное Валдаев.

– Вот-вот. Мы обязаны порадовать нашу прелестную старушку.

– Влюбился ты в нее, что ли?

– Обязательно.

Александр понял, что визита к прекрасной даме не избежать, и теперь корчил рожи, как от зубной боли.

– Я ей сочувствую, – сказал Илья. – Из-за нашей нерасторопности бедняжка целый месяц в подвешенном состоянии.

– Лучше быть в подвешенном состоянии, чем иметь на руках труп.