Шей думала, что Таннер воспользуется ее слабостью и снова заключит ее в свои объятия. Но Таннер не стал делать этого. Он просто взял в руки свой мяч.

Шей испытала странное чувство удовлетворения, когда мяч Таннера попал прямо в желоб.

Но его превосходство было недолгим. В следующую минуту Шей сделала то же самое.

— Я думаю, ужин уже готов, — сказал Таннер.

Двое слуг вкатили тележку с большими блюдами, покрытыми куполообразными крышками.

— И это называется обыкновенная партия в кегельбан, — снова съязвила Шей.

— Возможно, я и хотел, чтобы наше свидание было обыкновенным, но всему есть свой предел. — Таннер улыбнулся и с легким укором посмотрел на Шей.

Ужин был подан как в пятизвездочном отеле.

Шей даже никогда не слышала о таких блюдах. Легкое белое вино. Осетрина под нежным соусом. И какое-то блюдо из риса, в котором чего только не было еще.

Это тебе не бургерами с содовой закусывать, заметила про себя Шей и подумала о том, что, может быть, такие перемены в ее жизни к лучшему.

Какое-то время они ели молча.

Шей украдкой посмотрела на Таннера. Он выглядел так привлекательно. Ей захотелось перегнуться через стол и снова поцеловать его.

— Могу я задать тебе один вопрос, не опасаясь окончательно испортить этот вечер? — прервал ее фантазии Таннер.

— Не в силах ничего тебе гарантировать, — ответила Шей. — И тем не менее задавай.

Таннер произнес только одно слово:

— Почему?

Шей уже готова была переспросить: «Почему что?», но Таннер добавил:

— Почему ты скрываешь то, что делаешь для общества?

Таннер снова предвосхитил ее вопрос и пояснил:

— Я имею в виду тех бездомных, которых ты кормишь.

— Я делаю это не для общества. Это просто люди, которым нужна помощь. А я в состоянии оказать ее.

— Но не каждый даже замечает этих людей, — продолжал допытываться Таннер.

— А ты знаешь, что это такое — быть голодным? — тихо спросила Шей. — Я знаю. Когда умер отец, у нас в доме часто нечего было есть, особенно перед зарплатой. Мама отдавала мне последнее.

— Но в этой стране так много еды, — растерянно произнес Таннер.

— И тем не менее у нас много работающих, но все же голодных людей. Их месячного заработка не хватает даже на неделю. Голодные люди есть во всем мире, и наша страна не исключение.

— И когда ты встречаешь таких людей, ты кормишь их? — Этот вопрос прозвучал в устах Таннера скорее как утверждение.

Шей пожала плечами. Ей было неловко оттого, что Таннер узнал о ней такое. Но еще меньше ей понравилось то, что он пытался делать из простых, по ее мнению, вещей нечто особенное.

— В этом нет ничего особенного. Всего несколько сэндвичей. Так поступают многие люди.

— Но не все. — Таннер помолчал. — А как обстоит дело с грамотностью?

— Я… — начала говорить Шей и вдруг замолчала. Видно было, что ей трудно вспоминать об этом, но она все же продолжила: — В нашем классе была девочка. Она всегда отставала. Никак не могла догнать одноклассников. Она и я. Мы обе были аутсайдерами.

— Ты была аутсайдером? — с удивлением спросил Таннер.

— Я всегда донашивала обноски, но держалась вызывающе. Я была сообразительной и не хотела притворяться кем-то другим. Я никому себя не навязывала.

Сейчас Шей могла посмеяться над этим, но в детстве ей было очень больно.

— А твоя подруга? — спросил Таннер.

— Однажды я увидела, как она бормочет слова, которые читает, и поняла, что у нее проблемы. Как и Лоренс, она могла читать достаточно много. Но она утратила радость чтения. Для нее это стало рутиной. Мы начали заниматься вместе, и постепенно к ней вернулось чувство радости. Она снова смогла увидеть в книгах красоту.

— Ты потрясающая. — Восхищенный взгляд Таннера смутил Шей.

— О, пожалуйста, не нужно осыпать меня фальшивами похвалами. К чему все эти церемонии? Я не потрясающая, просто мне повезло. У меня была потрясающая мама, которая любила меня.

— Ты не представляешь, как тебе повезло.

В голосе Таннера было что-то такое, что заставило Шей попросить его:

— Расскажи мне о своих родителях.

— Они… — Таннер пожал плечами. — Они очень занятые люди. Мой отец умело реорганизовал наше правительство. Он заставил его, несмотря на отчаянное сопротивление, соответствовать современному уровню развития. Моя мать тоже все время в делах.