— Может быть. В некоторых отношениях, — добавляет Мегера, пожалуй, слишком поспешно. — Будь проклят… — шепчет она, опустив голову и уставясь в полированную столешницу.

Креслин качает головой. Мегера — загадка. В один момент кажется, будто до нее удалось достучаться, но в следующий… В ней словно бы два разных человека.

Он пытается отгородить от нее свои чувства, с отчаянием понимая, что уже поздно, что она ощутила все и сразу.

— Прекрати! Я не нуждаюсь в твоей дурацкой жалости! Оставайся тем же бесчувственным тупицей, каким и был! Так проще, — вскочив, она поворачивается к открытому окну.

Комната невелика, воздух в ней неподвижен, но Креслин, коснувшись ветерка, втягивает его через стрельчатое окошка, любуясь тем, как поток воздуха шевелит прядки рыжих волос. Мегера, похоже, этого не замечает.

Ощущая нарастающее беспокойство, он отталкивает кресло, встает и усаживается на кушетку, подальше от Мегеры.

— Долго мы еще можем здесь оставаться? — спрашивает он.

Мегера медлит с ответом, не отрывая глаз от холмов за внешней стеной. Из ее комнаты открывается широкий обзор, не то что из окна Креслина, выходящего на угловую башню наружной стены.

— Корвейл не может вынудить нас уехать.

— Ты хочешь остаться?

— А куда ты… мы могли бы отправиться?

— Как насчет Отшельничьего? — спрашивает Креслин.

— Да ведь это заброшенный, совершенно пустынный остров! Лучше уж сидеть под замком у дорогой сестрицы!

Креслин пожимает плечами.

— Хамор? — спрашивает он и сам чувствует, что это не выход.

— В том краю так же холодно, как и в твоем Оплоте, но там вдобавок еще и не чтут Предание.

— Думаю, в Хаморе дела обстоят так же. Во всяком случае, со времени основания империи.

— Будь все проклято…

— Тогда я все же предлагаю Отшельничий, хотя бы как временное убежище. Если ты не предпочтешь рискнуть и остаться здесь.

Мегера не оборачивается и не отвечает.

— После обеда нам надо будет поговорить с герцогом, — произносит она наконец и вновь умолкает.

Креслин ждет, потом со словами «Значит, после обеда я тебя и увижу» направляется к выходу. Мегера не произносит ни слова.

Он закрывает дверь и идет по коридору к своим покоям. За ним следуют двое вооруженных стражей.

Несмотря на высокие каблуки сапог, Корвейл значительно ниже Креслина. Худощавое лицо герцога кажется чуть ли не истощенным, а его глубоко посаженные глаза налиты кровью.

— Стало быть, ты и есть тот самой молодой человек, из-за которого маги могут обрушиться на меня, — произносит он, стоя у массивного стола, изготовленного явно в расчете на какого-то более рослого его предшественника.

— Скорее я для них удобный предлог. Они все равно поступят так, как сочтут нужным.

— Предлоги, предлоги… Вижу, Дайлисс обучила тебя не только работе с клинком (как говорят, весьма искусной), но и логике.

Креслин улавливает, как в Мегере вскипает ярость, и, опережая ее, говорит:

— Мегера, я думаю, твой кузен пытается нас провоцировать, — он переводит взгляд на герцога и добавляет: — И всего-навсего ради сиюминутного удовлетворения. Довольно странно для человека, у которого так мало союзников.

— А ты весьма хладнокровен, консорт Креслин… И не особо признателен тому, кто предоставил тебе убежище.

— Я преисполнен благодарности, мой господин, — в поклоне Креслина почти не чувствуется иронии. — И пришел сюда, чтобы обсудить, каким образом мы могли бы выразить нашу благодарность лучше всего, покинув названное убежище.

Теперь взгляд Мегеры перебегает с одного на другого.

— Может, мы сядем за стол, кузен?

— Конечно, конечно, — герцог направляется к ближайшему стулу с видимым намерением предложить его Мегере и застывает, когда высокую спинку обхватывают пальцы Креслина.

Обойдя обоих, Мегера преспокойно усаживается на место герцога.

— Ну, если вы оба готовы…

Креслин садится на стул, который хотел предложить Мегере, и придвигает его к круглому столу. Корвейл наливает себе из зеленого хрустального графина кубок красного вина.

— Не угодно? — он кивает сперва Мегере, потом Креслину.

— Пожалуй, нет, кузен.

— Нет, спасибо.

— Хорошо, — герцог отпивает глоток. — Что у тебя на уме, Мегера?

— Мне было бы интересно узнать, что можешь предложить ты, кузен.