Они попросту рискуют оказаться в лагере побежденных. Но я

за них не волнуюсь. Они принимают меры предосторожности.

Официально они занимаются в настоящий момент наблюдени

ем за левыми элементами. Но я вам кое-что раскрою, если вы

этого не знаете. Они готовят потихонечку досье на предста

вителей большинства. У них нет .времени бездельничать. Они

вам преподнесут все это на тарелочке в тот день, когда ваши

нридут к власти.

Дельмес казался удивленным.

— Какие мои друзья? — спросил оп. — Я прошу вас замол

чать, господин комиссар.

Вержа, в свою очередь, улыбнулся.

Я высказал то, что собирался.

Я это не записываю.

Жаль, — сказал Вержа с иронией.

— Других вопросов не будет, — сухо проговорил Дельмес.

Вержа вышел первым. В коридоре его догнал Дюбуа. Адво

кат был очень доволен.

— Вы утерли нос этому напыщенному болваиу. Но, навер

ное, напрасно.

94

Почему?

Они сделают все, чтобы уничтожить вас.

Успокойтесь; у меня есть другие аргументы.

Адвокат рассмеялся.

Ни минуты не сомневаюсь.

Он дружески похлопал Вержа по плечу.

— Какой тошнотворный мир, — сказал оп. — Я пе мора

лист. Но тем не менее! Люди — это ходячие'трупы. Никаких

идеалов, ни частицы любви не осталось в них.

Дюбуа пожал Вержа руку.

— Жаль, что я не могу взять ваше дело.

Он указал на Клод, которая ждала, повернувшись к ним спиной.

Почему она обвиняет мепя? — спросил Вержа.

Вы еще спрашиваете? Потому что это подлая душа. —

Он невесело усмехнулся. — Если вас это может утешить, я

беру с нее по максимуму. Чем опи отвратительней, тем

больше я с них требую. Если и дальше гак пойдут дела, за

два года я сколочу состояние.

* * *

Вержа позавтракал с Мопикой. Он повел ее к Альже. Она была задумчива. Он утверждал, что не ложился всю ночь. А где же он побрился? Она задала вопрос, не гребуя ответа: она знала. Вообще-то он должен был бы доживать свою жизнь с ней, ведь когда-то они вместе и трудились и мечтали. Но без Сильвены он будет страшно несчастеп, а он нуждался в счастливой старости, если только она возможна.

Альже появился к половине второго. Он осторожно приблизился к комиссару. Он знал Монику и уверял, что очень уважает ее. Он пытался таким образом пристыдить Вержа. Преступники часто проявляют склонность к морализированию.

Он поцеловал Мопике руку, и она посмеялась про себя: ей было известно, кто такой Альже.

— Я видел Мора, — сказал он. — Спасибо за обе инфор

мации!

Инспектор оказался еще более сообразительным, чем думал Вержа: он сказал Алъже не только про мотоциклистов, но и про Жужу.

— С персоналом все больше трудностей, — пожаловался

Альже. — Просто не знаю, где еюискать теперь.

Вержа объяснил Монике, что Алыке просил его навести справки о метрдотеле и официанте, которых тот собирался нанять. Она рассеянно слушала.

Когда они собирались уходить, 'Альже придержал Вержа за руку.

Мой парень сделает дело сегодня после ооеда, — сказал

он. — Ты уверен, что это необходимо?

Уверен.

Ты не слишком рискуешь?

Совсем нет.

Альже почесал ухо.

И почему я так верю в тебя?! — воскликнул он.

95

* * *

Жюетэн Кокемер был веселым тридцатилетним парнем. Он работал в городском банке и был убежден, что годам кпятидесяти будет сидеть в Париже в кресле генерального директора. Когда Жюстэн бывал в столице, он долго прогуливался по бульвару Осман, изучая фасады надменных особняков, где находятся крупнейшие банки. Он смотрел на толпу жалких" служащих, высыпавших в полдень из дверей этих зданий. Когда-нибудь он будет командовать всеми ими. Он заставит их трудиться до седьмого пота. Жюстэн Кокемер был параноиком с самого детства, которое прошло под строгим надзором тетки, любившей стегать его тростью и получавшей от этого пемалое удовольствие.

В настоящее время он оказывал услуги определенному числу имепитых граждан города, которые предпочитали, чтобы их денежки покоились в каком-нибудь налоговом убежище, где от народа но приходится ждать неприятных сюрпризов. Но и в этом варианте нельзя было быть ни в чем уверенным, нто являлось причиной озабоченности. По-прежнему предпочтение отдавалось Швейцарии, хотя лсвонастроенные граждане этой страны начинали идти по стопам Гильома Теля. Байки иногда занимались этими трансфертами в форме незримых компенсаций. По в банковских книгах оставались следы. И когда-нибудь после победы объединившихся левых сил можно было бы опасаться, что жаждущие равенства контролеры нападут на след затерявшихся капиталов. Вот почему Жюстэн Кокемер и некоторые ему подобные время от времени отправлялись в Швейцарию, Испанию пли Лихтенштейн, куда по отлично организованным каналам убегали миллионы в виде банковских билетов или кассовых чеков. Переправка требовала одпого или даже двух обходных маневров: десять процентов была немалая сумма, даже поделеппая мея«ду этапами.