Шеррис никогда не подвергалась никаким пластическим операциям, за исключением ортодоптических, когда была еще ребенком, и в жизни не употребляла никаких таблеток против старения. Вообще никаких. Когда-то она поклялась, что не станет этого делать, Но теперь, хотя ее тело еще по-прежнему было молодо, она подумала, что знает, как должны чувствовать себя старики. Желание не меняться, не подвергаться разрушению. Может, она просто боится потерять привлекательность? Она посмотрела себе в глаза.

Главное, подумалось ей, оставаться привлекательной в собственных глазах. Даже тогда, когда ни один мужчина больше не увидит моего тела, я постараюсь хорошо выглядеть для самой себя. Я отдала бы пять, нет, десять лет жизни, чтобы оставаться вот такой до самого конца.

Нахмурившись, она покачала головой.

— Так умри же молодой, нарциссистка, — прошептала она себе.

Да и Гакха, видимо, уверены, что состариться ей не суждено.

Она отвернулась от зеркала и начала одеваться.

Код тела, подумала она, протягивая руку за своей комбинацией, и застыла, вспомнив, где услышала это выражение. Она также подумала о том, что она предполагает узнать от Бэнсила Дорни этим вечером и как.

Она нашла Синуджа Му в петляющем коридоре возле одного из окон. За окном темнела пропасть, перевитая ожерельями далеких дорог и усыпанная алмазами городов и поселков. Напротив была широкая лестница, которая вела на этаж для приема гостей. Ее залитые светом пролеты уже гудели от разговоров, музыки и смеха. Синудж в черном одеянии для официальных приемов сидел на кушетке и читал какое-то письмо.

Когда Шеррис подошла, он поднял голову. Внимательно оглядев ее, он кивнул:

— Очень элегантно.

Он вновь взглянул на письмо, сложил и засунул в карман.

Шеррис посмотрела на свое отражение в стекле — все строго, в традиционных черных тонах. Платье с длинными рукавами доставало до пола; на обхваченной высоким воротничком шее и руках в перчатках поблескивали незамысловатые платиновые драгоценности. Черная сетка поддерживала волосы с вплетенными в них бриллиантами.

— Хорошая маскировка. — Она повернулась, чтобы оглядеть себя в профиль. — Так претенциозно, что того и гляди будет запор, — заявила она и укоризненно покачала головой своему отражению. — Ужасно стыдно, я так сногсшибательно выгляжу во всем этом…

Она ожидала какой-то реакции, но Синудж, кажется, не слушал. Он молча смотрел куда-то в пространство.

Шеррис присела на кушетку рядом с ним. Платье с воротничком заставляло ее сидеть очень прямо и высоко держать голову.

— Письмо от Брейганны? — спросила она.

Он кивнул, не отрывая взгляда от поворота коридора.

— Да, только что получил.

— Как она?

Синудж качнул головой, затем пожал плечами.

— Она упоминает о тебе.

— А, — сказала Шеррис. — Она что-нибудь говорит о сообщении, которое я предположительно должна получить от Дорни?

Синудж снова пожал плечами. Он выглядел очень усталым.

— Конкретно — ничего.

— Я все гадаю, в какой форме это будет выражено, — пояснила Шеррис.

Музыка и болтовня внезапно вдруг усилились и также внезапно стихли прежде, чем Синудж ответил.

— По-видимому, она это и имеет в виду, — сказал он. — Сообщение может быть передано несколькими способами. Скорее всего он не просто словами скажет то, что ему известно. Послание может быть зашифровано в картинке, в какой-нибудь фигуре танца, в мелодии, которую он насвистит. В зависимости от обстановки форма сообщения может меняться.

— Вот не знала, что ты такой эксперт в этой области, Синудж.

— Нахватался верхушек. — Казалось, он уже пришел в себя. — Брейганна знает больше, чем я.

— Мы ее вытащим, — уверила его Шеррис.

— Ну почему вы двое так друг друга ненавидите? — раздраженно спросил Синудж.

Она уставилась на него, затем пожала плечами.

— Частично — обыкновенная детская ревность, — ответила она. — А остальное… долго рассказывать. Я думаю, в свое время Брей сама расскажет тебе.

Шеррис взяла руку Синуджа в свою.

— Она скоро все тебе расскажет, Синни. Дорни наведет нас на след этой книги, и мы ее найдем. Скоро Брей будет свободна.

Синудж опустил голову. Его рука дернулась, словно для того, чтобы вновь достать письмо.

— Это все, что я хочу, — прошептал он.

Она обняла его за плечи.

— А ты, Шеррис? — спросил он, поворачиваясь и глядя ей в глаза. — Чего хочешь ты? Действительно хочешь? Ты это знаешь?

Она спокойно встретила его взгляд.