Он вышел на свет из-под сени величественного старого дуба, где стоял, осматриваясь, минут десять (точь-в-точь как в тот день, когда он, войдя в аптеку, с замиранием сердца молил бога, чтобы за прилавком оказался мужчина, тогда он шепнет ему, зачем пришел), потом наконец с независимым видом зашагал через улицу. Номер пятнадцать. Такая же подстриженная живая изгородь, как и у остальных; сам домик почти скрыт за рослой зеленью, среди которой вилась, петляя, мощеная дорожка. Деон уже взялся за выкрашенную белой краской калитку, но на всякий случай решил еще раз проверить номер дома (аккуратные латунные цифры на белой табличке). Все верно. В одном окно сквозь заросли зелени виден был свет.

Калитка отворилась не скрипнув, и он пошел по дорожке — каждый шаг гулом отдавался в ушах, будто кто-то другой шел впереди.

Просторная веранда в старом стиле на прочных столбах. Он осторожно поднялся по натертым до блеска ступенькам и по скользкому кафелю прошел к входной двери. По обе стороны ее стояли горшки с папоротником. Молоток у двери был сделан в форме дельфина, но Деон разглядел здесь же и кнопку электрического звонка.

Ощущение нереальности не покидало его. Не может быть, просто он все перепутал — время, место.

И все-таки он нажал кнопку и явственно услышал, как зазвенел звонок где-то в глубине дома. Он ждал. По обе стороны двери вместо наличников, только пошире, были витражи, выложенные из кусочков цветного стекла. Кусочки составляли, вероятно, какой-то рисунок, но в стеклах отражался свет далекого уличного фонаря, и Деон не мог разглядеть, что там было изображено.

Он ждал, но никто не выходил. Свет в окне, который он заметил еще у калитки, продолжал гореть, но окно выходило на другую сторону.

Он надавил на звонок — еще и еще. Он ведь слышал, как звонит где-то в глубине дома — не зуммером, как обычно, а мелодично, точно на ксилофоне играют.

Наконец он различил за дверью шаркающие шаги. Включили свет, и он увидел, что на витражах у дверей изображены два парусника — клипперы с раздутыми желтыми парусами, бороздившие лазурное море. Шаги все приближались и остановились у самой двери.

— Кто там?

Голос пожилой женщины, настороженный, с плохой артикуляцией, точно говорившая забыла свою вставную челюсть.

Он стал вспоминать дурацкий пароль, который следовало сказать.

— Я от Питера, — выговорил он. У него пересохло в горле, и на последнем слове дыхание отказало ему, так что имя он не произнес, а прохрипел. Он прокашлялся и повторил: — От Питера, — в случае, если там не расслышали.

За дверью молчали.

— Не знаю таких, — наконец ответили ему. Голос теперь был твердый, уверенный. Может, она вставила свою челюсть.

— Меня прислал Питер, — настаивал Деон. — Я хотел бы повидать Джоан.

Там снова молчали.

— Не знаю никакого Питера, Джоан — тоже. Шли бы вы, знаете, своей дорогой.

Очень твердо и недвусмысленно. И все же в голосе было что-то еще. Страх. Просто страх пожилой женщины перед незваным гостем? Или еще что-то?

— Ей-богу, я ничего вам не сделаю, — сказал Деон. — Я позвонил по телефону — мне дали номер, и мужчина сообщил мне этот адрес и пароль. Он велел сказать, что я друг Питера, и спросить Джоан.

— Телефон, Питер, Джоан, — сердито повторили за дверью. — Ничего не понимаю.

Но на сей раз голос звучал не так уверенно, это вселило в Деона надежду, и он решил не отступать.

— Я, право же, ничего вам не сделаю. Я не из полиции или какой-нибудь другой организации.

Резко:

— При чем здесь полиция?

— Извините, — покорно сказал он. — Я ведь ничего такого не имел в виду. — Он помолчал, лихорадочно соображая, как быть. — Слушайте, вы не могли бы открыть мне, ну пожалуйста? Позвольте я вам все объясню.

— Нет, — резко и даже с торжеством.

Он ничего не мог поделать, обманули его.

— А, черт, ну что еще я должен сделать? Я ведь сказал пароль, верно? Что я друг Питера и что ищу Джоан.

— Мне здесь мужчины не нужны, не желаю я иметь с ними дела. — В голосе звучала неприязнь, чуть ли не ненависть. — Не нужны мне здесь мужчины, понятно? Идите своей дорогой.

— Слушайте, я просто зашел узнать про… об одной вещи. Одной моей приятельнице нужно знать. Вот я и пришел.

— Не нужны мне здесь мужчины, — явно свирепея, сказала женщина.