— А если жена подослала? — она делает жест в сторону Томина.

Тот сидит в уголке с видом человека, который больше ни во что не вмешивается.

— Ну-у, частных сыщиков у нас нет… Вы давно встречаетесь с Артамоновым?

— Год два месяца.

— Кто-нибудь «сосватал»?

— Нет, голоснула на шоссе, Толя подвез, ну и…

— Ясно. Скажите, что вам известно о его работе?

— О работе?.. — Женщина пожимает плечами.

— Скрывал?

— Кажется, по линии часов что-то… Управляю, говорит, ходом времени. Захочу — назад пущу. Хохмил.

— А какие-нибудь побочные занятия? Приработки?

— Я ему не благоверная. Не отчитывался.

— С неблаговерными порой откровенней, Таисия Николаевна.

Снежкова молчит и опять нервно пожимает плечами.

— Ну, хорошо, вернемся к дню гибели Артамонова. Пожалуйста.

— А чего еще рассказывать? — подрагивает она губами. — Побыл-то всего ничего. В четыре уже позвонил домой и засобирался.

— У вас городской телефон?

— Через восьмерку.

— Артамонов с женой разговаривал?

— Нет, не с женой… Он ее сестре звонил.

— О чем?

— Не хотел к теще идти… А эта Аля разоралась, он и поехал…

Чувствуя близкие слезы, Пал Палыч переглядывается с Томиным, тот выходит в коридор. Дергает одну дверь, другую, бормочет с досадой:

— Разбежались!

В криминалистической лаборатории Кибрит тоже стягивает халат — собирается домой. Звонит телефон.

— Да… — снимает она трубку. — Валерьянки нет, Шурик. С вами сегодня хоть аптечку заводи!.. Хорошо, попробую что-нибудь найти.

За прошедшие минуты в тоне Снежковой появилась истерическая агрессивность.

— Это мое совершенно личное дело! — заявляет она Знаменскому.

— Таисия Николаевна, я спросил лишь о характере ваших отношений.

— А чего спрашивать?! Чего вы от меня добиваетесь?! Сами не понимаете, какие бывают отношения, если от жены гуляют? Я про это с мужчиной говорить не могу!! Вообще лучше ничего не говорить! — Снежкова утыкается лицом в ладони и бурно плачет.

За ее спиной отворяется дверь, входят Кибрит и Томин. Пал Палыч жестами просит Кибрит побыть со Снежковой, успокоить ее.

— Я вас позову, — шепчет Кибрит.

Мужчины выходят.

Когда Снежкова отнимает руки от лица, она видит на месте Знаменского женщину.

— Вы тоже следователь?

— Нет, я эксперт. Но случайно в курсе: меня посылали на место аварии для осмотра.

— Ой… Вы Толю видели?

— Да.

— Он… сильно мучился?

— Нет, по счастью. Все случилось мгновенно… И лицо совсем не пострадало. Он, наверно, даже испугаться не успел.

— Когда сюда ехали, видели этот поворот. Толя столько ездил, даже поддатый… Он с закрытыми глазами мог! И вдруг… Судьба, что ли?..

— Да, странно… Как вас зовут?

— Тася. А вас?

— Зина, — с едва уловимой заминкой отвечает Кибрит, решив не разрушать возникшего к ней доверия Снежковой.

— Замужем?

— Замужем.

— И как у вас? — нащупывает Снежкова почву для общения.

— Ну… всяко бывает… — Кибрит предлагает собеседнице почувствовать себя на равной ноге. — Вы его любили, Тася?

— Это трудно сказать… Наверное, любила, если реву… А другой раз глаза бы не глядели…

Вздыхая и сморкаясь, она начинает изливать душу.

— Знаете, сперва он мне до того понравился, совершенно удивительно! Чего-нибудь сделает и покраснеет, представляете? Игорька привозил. С рук у меня не слезал, такой ребенок ласковый. Теперь вырастет — забудет… Мать, Галина эта, раз его наказала, а он ей: Тася, говорит, лучше… А потом… Даже не знаю, как рассказать… Что-то ему вступило — не угодишь… Разврата захотелось, — почти шепчет Снежкова. — Представляете? А что я такое могу? Я ж не какая-нибудь! Уличная я, что ли?.. Если, говорит, все обыкновенно, то я и в законном браке имею, а ты научи меня прожигать жизнь. Вы понимаете? Нет, вы не подумайте, Зина, он был хороший. Если за ним что подозревают — это неправда! Толя был очень хороший. Попроси — все отдаст. Честно. Такие подарки дарил! А недавно вдруг мебель привез. Я даже подумала, может, имею перспективу. Не к жене привез — ко мне. Дом обставляет… Господи, как его угораздило на том повороте?!

Во время разговора Знаменский и Томин топчутся в коридоре. Из кабинета появляется Кибрит, кивает Пал Палычу: можешь допрашивать.

Знаменский уходит к себе.

— Я сейчас, Паша, — говорит Томин. — Что скажешь? — спрашивает он у Кибрит.

— Ничего.

— За двадцать минут ничего?

— Шурик, тайна исповеди!..

Снежкова успокоилась и стала словоохотливей. Увидев на столе чемодан, она с грустью говорит:

— Толя часто с ним ездил, служебные документы носил.

— Вы их видели?